Пока дышу

Шимохин Дмитрий

И черт возьми, как же он прав. Я заплатил своей жизнью, но как же мы не привыкли платить, у нас всегда кто-то виноват родители, общество, но только не мы сами.

А когда приходит время, мы бежим от ответственности.

— За все нужно платить, — прошептал я дрожащими губами. И я заплатил, и еще не раз заплачу. Это моя жизнь и моя ответственность, значит и вина моя. Значит мне и отвечать перед самым строгим судьей перед самим собой, будет ли меня судить общество или мироздание, или еще кто…

— А хрен им всем!

Судить себя могу только я! — мой голос сорвался на крик.

Успокоившись, я начал дышать как учил Весемир, стало легче. Немного посидев на холодном камне, нашел силы пойти на кухню.

А пока шел, пытался понять, что со мной такое? Как там «эмоционально нестабилен», или просто не смог смириться со своим положением, а может, шестерня в голове какая полетела? Черт знает, даже рассказать некому, посоветоваться. Не поймут меня ребята, у них и так проблем хватает. Так выпить захотелось и в забытье уйти, да кто ж мне даст, точно не Весемир.

Значит, нужно еще сильнее, больше тренироваться, чтоб сил стоять не было, чтобы падал от усталости, чтобы спать без снов, а то я так точно свихнусь. Нет уж, не дождетесь.

И дни вновь потекли в своем русле: изучение монстров в библиотеке под руководством Весемира, тренировки, но тут за дело взялся Крий, знакомство с колюще-режущим и раз в две недели транс, никаких изменений. Спать я ложился уставший и вымотанный, а снов не видел, даже на посиделки редко оставался, так как к этому времени уже дремал на ходу.

К началу весны меня начали учить фехтованию, ну как фехтованию показывали различные стойки, как правильно из них наносить те или иные удары, все тот же мой любимый лом в руки — и стой отрабатывай. Стоял минуты две-три с ломом, не шевелясь, несчетное количество раз, а хотелось, что бы другому учили. Как бить или уклоняться, до книг по магии хотелось добраться, а шиш с маслом, сиди зубри специально подобранную литературу под руководством Весемира.

В одно из таких занятий с литературой я не выдержал.

— Дядько Весемир, а когда меня драться на мечах учить-то будете, а то одни стойки да упражнения, надоело.

— Тут многое от тебя зависит, слаб ты еще телом, да ничего вырастешь. Вот скоро потеплеет, мы тренажер починим, и как ты освоишься на нем, так и начнем потихоньку, но не раньше начала осени. Не спеши, какие твои годы, — во взгляде Весемира, отражалась отеческая любовь.

Я обрадовался, наконец-то хоть что-то серьезное, а не книжки с картинками. Однако находившийся здесь Гнед, похоже радости не разделял и как-то с жалостью на меня посмотрел. Я немного поумерил свой пыл, надо бы разузнать, что там за тренажер такой?

В один из вечеров я все-таки решил задержаться и послушать разговоры старших. Соскучился по простому человеческому общению, одни уроки да тренировки, поболтать некогда. Как ни странно, разговор зашел о литературе. Никогда бы не

подумал, что ведьмаки подобное обсуждают, да еще с таким пылом.

— Тоже мне, великий знаток изящной словесности, — раздавался негодующий голос Ламберта. — Как там этого стихоплета зовут?

— Rara Bestia из Нижних Вазюков написал эту поэму, — ответил Крий, вертевший в руках тонкий томик в потрепанной обложке.

— Вот это имечко! — влез любознательный Гнед. — А что оно значит-то?

— Ну, вроде со старшей речи «Сиятельное Солнце» переводиться, — почесал в затылке Ламберт и зал наполнился громогласным смехом.

— Сиятельное Солнце из Нижних Вазюков! — прорыдал сквозь смех Крий.

— Ему бы скорее другое имечко подошло, исходя из его «высокой поэзии», — Ламберт на мгновение задумался, — например «Старый Хрен». А что? Какая поэзия, такое и имя. Стихи — сплошная погань, то о сиськах, то о письках.

— Как по мне, — Крий раскрыл книжицу и дурашливо перевернул ее вверх ногами. — Чего-то ему явно не хватает. Ага, понял. Рифмы! Ему не хватает рифмы! Вот, щас зачитаю начало, смотрите сами: — «В прекрасных глаз тону пучине, не быть так холодна к мущине», оцените слог! «Губ нежных жар родит пожар», шедеврально же!

— Все, все! Прекрати! — скривился Ламберт. — А то мне сейчас плохо станет.

— Крий, ну какого черта ты эту погань притащил-то? — нахмурился Весемир, видимо, решивший разогнать посиделки. А ведь минуту назад хохотал вместе со всеми.

— Ладно что-нибудь стоящее было бы, а то дерьмо одно. Тьфу!

— Знакомый корчмарь посоветовал, — беззаботно улыбнулся Крий. — Мол, есть в этом памятнике высокой поэзии стихи про Ведьмаков. Вот я и купил, дай думаю изучу, каковы последние веяния «искуйства»? Может, нас вовсю прославляют, а мы и не знаем. Купил да позабыл, а сегодня вспомнил и решил ознакомиться.

— И как, ознакомился? Давай, зачитывай. Очень уж нам интересно, — выразил Гаро общее мнение.

— Ну, как скажете, сами захотели, — пожал плечами Крий.

Погрязли они в дрязгах, И битвах за металл. Напрасно, я напрасно, Деньгою отдавал. Вовтузяться навозные Жуки на барахле. И нет им, нет им времени, Ну что еще сказать? Набить мошну богатсвом, Их мысли первые. Разводят нас поганцы! Откуда взялись вы.

В зале наступила тишина, и каждый думал о своем, хотя мне кажется мысли были схожи. И тут раздался задумчивый голос Ламберта: