Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь
Шрифт:
Ерофеев слушал не перебивая, с совершенно серьезным видом.
– Ребята нырнули, кое-как ногу из коряги вынули. Долго ковырялись. Пришлось и сапог резать, и гидру тоже…
Ерофеев кивнул.
– А как достали, вот… обе кости пополам.
– Давно это было?
Саша осматривал багровую опухшую голень.
– Третий или четвертый день сегодня.
– Я не понял. Вы прошли мимо нескольких крупных городов, почему там не сошли на берег?
Рыбачок пожал плечами.
– А я не знаю… Они меня сперва на лодке до причала, а там этот вот корабель стоит, и свободная каюта есть. Договорились с капитаном, он подождал немного, пока ребята
– Погодите, но боль ведь должна быть… Как вы это все терпели?
Рыбачок запустил руку под койку и выкатил пару пустых бутылок.
– Вот, обезболивали…
– Вы хоть закусывали?
– А как же, ребята бутерброды из буфета приносили.
– А вот эти лангеты когда наложили?
– А сразу. Из удилищ соорудили и остатками гидрокостюма обмотали. Порезали на ленты. А что? Что-то неправильно?
– Да нет, все правильно. Зря только не сошли в Ярославле или Саратове. Или где вы там были. Вам бы уже и рентген сделали, и, может быть, операцию. А теперь не знаю, что там. Гематома огромная. Сосуды порваны.
– Ногу могут отрезать? – побледнел рыбачок.
– Не знаю. Сейчас шину наложим нормальную. И поедем.
Ерофеев выглянул в коридор к Тане и товарищам пострадавшего.
– Беги в машину, отнеси ящик, бери водителя, пневмошину [48] и волокушу [49] , а носилки пусть приготовит у трапа.
Водитель загрузил больного в салон, а один из компании рыбаков вдруг с криком «Подождите!» умчался на теплоход. Таня измеряла давление. От рыбачка несло таким жутким перегаром, что у нее слезы на глаза наворачивались.
48
Надувное приспособление для фиксации сломанной конечности в неподвижности.
49
Специальное мягкое средство с ручками для переноски пострадавших в неудобных местах – узких коридорах или по лестничным пролетам.
– Зачем же вы столько пили? – спросила она.
– Я не пил, – сказал пострадавший, – я лечился. Вася сказал, что помереть могу от боли…
– И сколько «лекарства» вы приняли?
Рыбачок принялся загибать пальцы.
– На четверых одиннадцать бутылок.
Таня недоверчиво усмехнулась.
– Не верите?
– Почему? Верю… То есть вы один четыре бутылки выпили? Два литра водки? Это очень много.
– Четыре по ноль семь, девушка, это почти три литра – два восемьсот. Зато вот как-то пережил. Я тогда в воде боли не чуял: в горячке да от холода… А как понеслись на лодке, так я каждый толчок замечал. Несколько раз сознание терял. Хорошо, у нас было… Да и с пароходом этим повезло. А то конец бы мне.
В салон скорой распахнулась дверь, и на пол плюхнулся огромный резиновый мешок.
– Это что? – спросил с переднего кресла Ерофеев. – Вещи его?
– Не! Улов! Рыба тут! Щука, судак, пара сомов, севрюга.
– Стухла небось? – усомнился Ерофеев. – Которые сутки?!
– Да ни фига! В камбузе во льду лежала! А в жабры мы хлебного мякиша с водкой натолкали! Да крапивным листом переложили. Забирайте!
Рыбачки прощались с товарищем.
– В какую больницу повезете?
– В Склиф, – сказал Саша.
В приемном отделении рыбачок в ухо Ерофееву задышал:
– Рыбу
– До утра не долежит, – сказал фельдшер. – Хлопотно. Может, родные заберут?
– Да нет никого, – шептал пострадавший. – Жена с детьми в Доминикане… Вернутся через неделю. А меня, эх, угораздило! Забирайте рыбу – пропадет. Раздадите друзьям.
В машине Ерофеев сказал категорично, повернувшись к стажерке:
– По дороге на подстанцию заедем к тебе, отнесем рыбу.
– И что я с ней буду делать? – удивилась Таня. – Зачем мне столько?
– Мне тоже некуда девать.
Ерофеев повернулся к водителю:
– Возьмешь рыбу?
– А много? Что там?
– Там килограммов тридцать или все сорок. Я прикинул. Несколько щук, сомы, судаки, стерлядка…
– Стерлядку возьму, – сразу сказал водитель, – через два часа смена кончается.
– Морда треснет, – отказал Ерофеев. – Щук заберешь. Ухи наваришь. И сома. Стерлядку Тане отдадим. Она без зарплаты работает!
– А сам чего не возьмешь?
– Возьму пару судачков – небольших. Мне хранить негде.
Пока препирались, доехали до Таниного дома.
Младшая сестра – Вика – удивленно встретила сопящего от натуги Ерофеева.
– Это чего?
– Ванну наливай! Холодной водой.
Младшая сестра послушно метнулась в ванную комнату, и там зашумела вода. Саша принялся вываливать рыбу. Темные туши плюхались на дно. Чуть шевелили хвостами.
– Надо же, живые еще!
– Что мы с ними делать будем? – в спину сестре спросила Вика.
– Вечером папа с мамой придут – разберемся, – пожала плечами Таня. – Так получилось.
На подстанции Ерофеев двух рыбок затолкал в морозилку на кухне. Водитель унес щук. Таня стояла рядом с фельдшером и ждала ценных указаний.
– Чего ты?
– Ну, я спросить хотела. Про дядьку этого.
– Ну, спрашивай.
Судачки наконец улеглись в ящик. Ерофеев захлопнул дверцу морозилки.
Таня, перебивая сама себя, начала быстро задавать вопросы, как обычно, когда ей что-то было непонятно.
– Вот он ногу сломал. Там закрытый перелом большой и малой берцовых костей в средней трети? А еще там большая гематома. Видно, сосуды порвались? А чтобы шока не было, он водку пил?
Ерофеев кивал молча.
– А вот они ему там типа шины наложили из палок. А это правильно? А почему мы ему наркотики не ввели? Хотя бы внутримышечно. Или ты что-то сделал? А зачем мы заменили их самодельные шины на нашу?
– Все?
– Все.
Ерофеев поставил кипятить чайник.
– По порядку. У него перелом обеих костей голени в средней трети, возможно, с повреждением сосудов, артерий голени. Напряженная гематома. Ногу он может потерять. НЕ обязательно, но риск большой. Если порвана была артерия, то в стопе почти наверняка за эти сутки началась гангрена. Сейчас его взяли на операционный стол, выпустили кровь из тканей и межфасциальных карманов [50] , может быть, сшили сосуды, и если артерия цела, хотя бы одна, то попытаются спасти ногу. Теперь насчет шин из удилищ. Рыбаки эти – люди опытные и все сделали правильно, кроме одного.
50
«Карманы», ограниченные фасциями и образующиеся между мышцами при кровотечении. В таких «карманах» собираются «затеки». Иногда это кровь, иногда лимфа, а может быть и гной.