Пока летит апельсин
Шрифт:
– А что сложного в определении национальности? – удивился Макгрегор. – Сразу же понятно, кто, к примеру, украинец, кто казах, а кто еврей?
– Вот это как раз и непонятно. Вот вы, Макгрегор, кто?
– Ирландец.
– Вы же говорили, что вы антиквар?
– Ну да, антиквар, ирландец!
– Что-то вы все время разные ответы даете на один и тот же простой вопрос.
– Это потому что вы спрашиваете в разном контексте.
– Я спрашиваю всегда в одном контексте, это вы почему-то решаете, что в разном, и отвечаете по-разному. Помните, я спросила у вас, кто вы? Точный ответ не должен зависеть от контекста! И именно точный ответ должен точно и наиболее полно
– Это я!
– Теоретически – это самый точный и правильный ответ. Это в самом деле вы. Однако действительность искажает информацию, и от вас, пройдя через домофон, остается только искаженный голос, который предполагается узнать. Представьте, что вы не туда позвонили, например, в соседнюю квартиру. Что тогда вы ответите на вопрос: «Кто это?»
– Это ваш сосед по площадке, Макгрегор, из семьдесят первой!
– А если вы не знаете, куда попали? Например, в какую-то другую квартиру?
– Тогда придется объяснять, что я живу в этом доме.
– Итак, получается, что пока что вы – Макгрегор, антиквар, живущий в многоквартирном доме в семьдесят первой квартире. Это все, чем вы отличаетесь от других людей? Негусто и неинтересно. Но по долгу службы мне приходится общаться с каждым посетителем, – вздохнула Брешковская.
– А теперь допустим, что вы позвонили по космофону, ошиблись номером, возможно, попали куда-то в другую галактику в негуманоидную цивилизацию. Точнее сказать, может быть, попали, а может, и нет. Может быть, сосед за стенкой трубку снял. Короче говоря, незнакомый голос спрашивает: «Кто это?» Что вы ответите? Опять что-то в контексте? Контекста-то все нет! Кто вы, Макгрегор?
– Не знаю, – обреченно сказал антиквар.
– Это еще так, Макгрегор, шуточки. Просто не туда попал, можно трубку положить, не отвечать. Но есть место, где придется ответить.
– Это какое же?
– Когда перед Страшным судом предстанешь и спросят тебя, кто ты. Там трубку не бросишь, – угрожающе произнесла экскурсовод. – Это придется всю жизнь рассказывать, кто ты. Ну да ладно. Отвечу пока на вопрос про национальность. Замечали, Макгрегор, что вам никогда в практической жизни не приходится пользоваться этим термином? Где вы используете свою национальность?
Антиквар задумался. Действительно, национальность свою, как, впрочем, и других людей, он обсуждал обычно только в теоретическом плане, да и то изредка. Нигде в жизни представляться ирландцем или еще как-то ее использовать ему не доводилось. Это простое размышление удивило его, так как прежде он считал, как, впрочем, и другие люди, свою национальность очень важным фактом самоидентичности, однако, похоже, это существовало лишь в его голове.
– А это все потому, Макгрегор, – словно прочитав его мысли, продолжила Тамара Сергеевна, – что национальность человека определить невозможно. Нет никаких объективных и достоверных способов определить национальность! Ни медицинских, ни физических методов. Нельзя, взяв образец тела, извините, определить, какой национальности его владелец. Национальность – это то, чем награждают себя сами люди, и для идентификации личности это не годится. Сегодня вы скажете, что вы ирландец, а завтра – крымский татарин, и никаких доказательств этому мы получить не сможем.
– И как же решили проблему определения национальности на этой планете? – поинтересовался Макгрегор.
– Очень просто. Тем, кто хотел добровольно в целях идентификации присвоить себе какую-либо национальность, выжигали клеймо с соответствующей надписью.
– Действительно, простое решение, – согласился антиквар.
– Хотите, и вам такое сделают? – вежливо предложила Тамара Сергеевна.
– Нет, спасибо.
– Но это, конечно, тоже все в прошлом. Сейчас паспортяне ушли далеко вперед в деле точности идентификации личности.
– И что же сейчас служит их паспортом?
– У вас, Макгрегор, есть возможность лично посмотреть на это. В программу посещения Галактического музея входят экскурсии на каждую планету!
– Даже так? – поразился Макгрегор. – Надеюсь, это безопасно?
– Конечно, на то мы и музей. Главное, не трогать экспонаты. Ну, и я буду вместе с вами, прослежу за этим, это моя обязанность! Так что не бойтесь! Собирайтесь! А я пока посижу, устала. Так-то у меня обычно стульчик есть. А тут куда сесть? – она стала осматриваться. – А, вот на этот ящик пока присяду!
– Осторожно! – воскликнул антиквар. – Не садитесь на него, можете повредить упаковку!
– А что это такое? – поинтересовалась бабуля.
– Не знаю, что это, какой-то артефакт, но что бы это ни было, состояние у него идеальное, – непонятно ответил Макгрегор, – так что лучше не садитесь. Я собран.
Тамара Сергеевна Брешковская подошла к нему вплотную и нажала кнопку на браслете. Вокруг них затрещало, замигало и пошло косыми полосами окружающее их изображение рубки корабля. Полосы шли все сильнее, чаще и постепенно превратились в сплошную белую сетку, покрывшую их словно коконом, за которым ничего не стало видно. Браслет загорелся красным, спустя пару секунд сменил цвет на теплый оранжевый и, наконец, стал зеленым. Тамара Сергеевна вновь нажала на кнопку, и кокон вокруг них исчез.
– Ну вот мы и на планете! – удовлетворенно сказала она.
Они стояли посреди оживленной улицы. Низкое небо нависало над серыми городскими зданиями. Дул не сильный, но ощутимый прохладный ветер, наверное, где-то рядом было море. Было непонятно, утро это, день или вечер. Впечатление все это производило не очень радостное. Прямо на них, сзади и спереди, шли толпы паспортян куда-то спеша. Некоторые проходили прямо сквозь них, не замечая.
– Мы невидимы и неосязаемы для них, а то, что, мы видим друг друга, – это экскурсионные голограммы, – пояснила экскурсовод. – Кроме этого, не замечаете ничего странного?
Макгрегор присмотрелся к идущим навстречу людям и заметил, что рядом с каждым паспортянином шел еще один, близнец, точно такой же. Он точно так же синхронно двигался, открывал рот во время разговора, моргал и был точно так же одет. Если разговаривали двое паспортян, то двое точно таких же разговаривали рядом, так же жестикулируя.
– Кто эти люди, и почему у каждого есть двойник? – спросил антиквар у экскурсовода.
– Именно это и надо было заметить, и это – самое интересное на планете. Молодец! – похвалила его Тамара Сергеевна. – Двойники – это и есть паспорта. Точные копии, удостоверяющие личность. Не ваши банальные фотографии, а точные копии. Абсолютно. Это естественная эволюция фотографии в паспорте. Только точная копия может подтвердить оригинал. Именно с оригинала и только с оригинала можно снять точную достоверную копию. Она и есть ваше «я». Можете ее предъявить в ответ на любой вопрос, кто вы. У них нет других удостоверений личности. Мало того, теперь у паспортян нет имен и фамилий. Зачем? Ведь имя упрощает и сокращает вашу личность. Иметь имя – это унизительно. Так же, как иметь номер. Единственное, чем эти паспорта отличаются от оригинала, это тем, что у них отсутствует душа. Тут паспортянам еще есть куда развиваться.