Пока не устану жить
Шрифт:
— Ты кем хочешь быть, когда выучишься? — спросила меня как-то Катерина.
— Ещё не знаю.
— А вот я хотела бы работать с животными. Наш наставник так здорово рассказывал о том, как принимал участие в экспедиции по поиску грифонов! Та пара, что живёт в здании Ассамблеи, поймана при его участии.
— Так ты же по животным вроде бы только десятая.
— То-то и оно, — вздохнула Катя. — Знаешь, что самое обидное? Я всё знала, только растерялась.
Я с сомнением посмотрела на неё. С чего бы ей так теряться именно на этом экзамене, не первом, не последнем, и уж точно не самом
Прошёл февраль, наступил март, когда госпожа Фримэн собрала нас на очередное групповое занятие. Когда прозвенел звонок, она вошла в класс не одна, а в компании знакомого мне волшебника. Именно он принимал у меня экзамен по практической магии, и теперь я опять с трудом удержалась, чтобы не начать его зондировать. Встреть я его просто на улице, и ни за что бы и не подумала, что он — маг.
— Дети, — объявила госпожа наставница, — позвольте представить вам господина Белуччи. Он работает в Ассамблее и проведёт с вами сегодняшнее занятие. Наше руководство полагает, что пора вам увидеть настоящеесветлое волшебство.
«А что, бывает ненастоящее?» — подумала я. И чему же мы тогда тут учимся — разве не светлой магии? Между тем господин Белуччи с мягкой улыбкой обвёл взглядом нашу группу, на мгновение задержав взгляд на мне.
— Благодарю вас, госпожа Фримэн, — сказал он. — Думаю, что мы со студентами отлично справимся.
Госпожа Фримэн кивнула и вышла. Господин Белуччи снова обвёл взглядом выжидательно глядевших на него студентов.
— Что ж, — сказал он, — пожалуй, начнём. Я по ходу действия, буду рассказывать, что именно я делаю, но покорнейшая просьба — если вам что-то будет непонятно, воздержитесь от вопросов. Зададите их потом, в конце занятия. Договорились?
Весь класс дружно закивал.
— Тогда приступим.
В висках кольнуло. Господин Белуччи явно начал колдовать, но то ли его колдовство было столь же неявным, как его Дар, то ли просто слишком сложным, но я никак не могла понять, что же он делает. Я украдкой посмотрела по сторонам, но все остальные внимательно глядели на мага, и что именно они воспринимают, сказать было сложно. Короткие объяснения Белуччи тоже не вносили ясности, потому что звучали так, словно мы не только должны были всё видеть, но и знать все тонкости этого колдовства чуть ли не наизусть. Тут точка фокуса, тут переплетение потоков, тут дополнительная связка… И всё в том же духе. Но я не видела ни плетений, ни точек, одно бесформенное облако магии — довольно сильной, но совершенно непрозрачной. Оно стягивалось всё больше, превращаясь в тугой клубок зеленоватого цвета — или так мне казалось. Я провела рукой по лицу и взглянула на ближайшее окно. Неужели никто не замечает, как здесь душно?
Клубок Силы над учительским столом стянулся так, что, казалось, сейчас он не выдержит, и Сила брызнет во все стороны, обжигая, как кипяток, всех, кто ей подвернётся. Воздух задрожал, словно над огнём, я снова покосилась в сторону приоткрытого окна и опять провела рукой по лбу, стирая выступившие капли пота. Послышался низкий, вибрирующий гул, и я с трудом удержалась, чтобы
Через некоторое время зрение прояснилось, только теперь весь мир был всего двух цветов — чёрного и ядовито-жёлтого. Я увидела встревоженные лица нескольких студентов.
— Что это с ней?
— Саша, ты чего?
— Тебе плохо?
— А вы как думаете? — надо мной наклонился господин Белуччи, и я поняла, что сижу на полу, прислонившись к ножке своего стола. Ядовитая желтизна растаяла, и мир снова обрёл краски. — Если человек падает в обморок, то ему, разумеется, нехорошо. Вот, выпейте.
Он протянул мне стакан, в котором оказалась обыкновенная вода.
— А что с ней? — спросила Эмма.
— Видимо, Чернова обладает большой чувствительностью, и потому реагирует на сильную магию острее, чем любой из вас, — господин Белуччи нахмурился. — Как вы? Можете подняться?
— Попробую, — сказала я и действительно поднялась. Господин Белуччи заботливо поддержал меня под руку.
— Я думаю, вам будет лучше посидеть снаружи, пока мы тут закончим, — сказал он.
До двери я добралась без особого труда, но слабость во всём теле заставила меня рухнуть на ближайший стул, едва я очутилась в коридоре. В окна светило мартовское солнце, было тихо и пусто. Потом послышались шаги, и показалась госпожа Фримэн.
— Что вы тут делаете? — спросила она, увидев меня.
— Мне сказали посидеть тут, — не желая вдаваться в подробности, ответила я. Всё равно сейчас всё узнает.
Госпожа Фримэн подошла поближе:
— Вам плохо?
— Теперь уже лучше, госпожа наставница.
Маргарет Фримэн, не сказав больше ни слова, вошла в класс. Некоторое время ничего не происходило, потом дверь открылась, и она вышла с господином Белуччи.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Спасибо, уже всё в порядке.
Он протянул руку и коснулся моего лба. В мозг словно иголку воткнули, и я вздрогнула.
— Да, всё действительно в порядке, — сказал господин Белуччи. — Небольшая слабость, но это пройдёт. Я думаю, что студентке Черновой сегодня лучше отдохнуть, — добавил он, обращаясь к госпоже Фримэн. — Не нагружайте её.
Госпожа Фримэн поджала губы, но кивнула.
— Можете идти домой, Александра, — сказала она. — Завтра в это же время у нас индивидуальное занятие, не забывайте.
Я не заставила просить себя дважды. Это был мой первый прогул в Высшей Школе, причём на совершенно законных основаниях.
— Что это у тебя вид такой бледный? — спросила меня Катя, встретившись со мной за обедом.
Я рассказала ей об уроке и господине Белуччи, после чего спросила, было ли что-то подобное у них.