Пока Оно спит
Шрифт:
Катрина до скрипа стиснула зубы, понимая, что голос хочет причинить ей боль, и она не в силах постоять за себя.
– А что там за вещи? А? Чьи? Чьи там вещи?
И голос захохотал дьявольским смехом, видимо довольный собой.
– Не надо, – обратилась Катрина к голосу.
– Катрина, чьи это вещи? – продолжал тот, не обратив внимания на просьбу. — Ты должна мне ответить.
И Катрина поняла, что должна. Что это
– Это…
– Ну же, смелей. Это не так страшно, как кажется.
– Это вещи Пьера, – Катрина почувствовала, что может лишиться рассудка и замедлила шаг.
– Да, – самодовольно произнес голос, – да, это вещи твоего Пьера. Катрина, а что вещи Пьера делают в запертой комнате, а?
– Я их туда спрятала, – вновь он словно выжал из нее ответ. – Зачем ты это делаешь?
– Делаю что? – голос повысил тон.
– Причиняешь мне боль.
– Но ведь ты сама меня понуждаешь к этому. Я просил тебя поговорить, а ты все молчишь. А я хочу получить ответы на некоторые вопросы.
– Только не о нем.
– О нем! Зачем ты спрятала вещи мертвого мужа в ту комнату? Отвечай, Катрина.
– Я не знаю! Не знаю! – закричала она про себя.
– Знаешь, Катрина, знаешь. Просто тебе кажется, что музей мертвеца делает тебе честь, правда? Немного притупляет стыд, да? Потому что тебе стыдно, я прав?
Глаза Катрины стали мокрыми от слез.
– Я сейчас закричу, – сказала она.
– Ладно, успокойся… – голос заговорил мягче. – Куда идем-то, кстати? Может, на кладбище сходим? Поплачем там, расскажем, что произошло с нами в последнее время. Скоро дождь начнется – атмосфера самая подходящая для такого мероприятия. Посидим, погрустим, вспомним прошлое. Не хочешь? Почему? Я не нарушу идиллию, даже помолчу, пока ты будешь изливать душу над трупом этого чертого ублюдка!
Катрина резко застыла на месте, чувствуя, как из нее через секунду вырвется неистовый и бессильный вопль. Она оперлась рукой о стену здания, мимо которого проходила, и огромным усилием воли заставила себя сдержаться. Или же ее заставили.
Голос хохотал в это время над своими словами.
– Вот так же и меня задевает твое равнодушие, даже неприятие, с которым ты обращаешься ко мне. Зуб за зуб!
Катрина оторвалась от стены, и глубоко вдохнув, медленно побрела дальше.
– Катрина… – спустя полминуты язвительно проговорил голос. – Твой дохлый муж – ничтожество и неудачник. Хаха!
Катрина свернула в переулок, который попался на ее пути, и побежала, сдерживая давившие ее рыдания и слыша отвратительный смех, вырывавшийся из ее головы и заполнявший
– Ну все, все… – заговорил голос отсмеявшись. – Ну, не нужно плакать, Катрина, не нужно. Уже люди смотрят.
– Вы в порядке? – услышала Катрина обычный человеческий голос.
Она подняла голову и увидела склонившегося над ней молодого человека в бейсболке.
– Пошли его! Катрина, пошли ко всем чертям этого тупицу! Дай ему пощечину! Ну же!
Катрина резко встала, отчего молодой человек даже отшатнулся, и едва сдерживая себя от исполнения приказа, выдавила:
– Спасибо, уже все в порядке.
– Ладно, – парень окинул ее подозрительным взглядом и двинулся дальше.
– Тьфу ты! Как же с тобой скучно.
Катрина достала платок из кармана плаща и вытерла слезы.
– Слушай, Катрина… эй, Катрина! А на что это твоя рука наткнулась в кармане, а? Давай посмотрим.
Катрина сумела проигнорировать эту просьбу и побрела вверх по улице Штрауса.
– Вот черт! Вновь ты не можешь сделать для меня даже такую мелочь. Послать какого-то придурка не можешь, показать, что у тебя в кармане не можешь, разговаривать со мной тоже не хочешь. Как с тобой дружить?
Улица Штрауса была самой протяженной в Санлайте и пересекала его с севера на юг, к слову она была одной из старейших улиц города. По всей ее длине располагались частные дома и коттеджи, и Катрина вспомнила мимолетно, что на ее южном конце живет Лина. Минут пять она медленно шла в тишине, голос почему-то притих. Также Катрина заметила, что после того, как незнакомец поинтересовался ее самочувствием, в душе ее начала зарождаться злость, вытеснявшая собой отчаяние. И злость эта, несомненно, была готова подчиняться голосу, последствия чего могли быть самыми непредсказуемыми.
– Я знаю, что в твоем кармане, – вновь жалобно заговорил голос, но вдруг резко сменил тон на презрительный: – Там фото, где ты с трупом, хаха! Да, тогда труп был еще жив. А сейчас он настоящий труп. Ну труп, да и труп, и хер с ним, хаха!
Злость и ненависть вспыхнули в Катрине с новой силой. Она ускорила шаг, стараясь ни о чем не думать и ни на что не обращать внимания, в то время как внутри нее все клокотало от ненависти. Катрина миновала перекресток с улицей Антона Чехова и продолжала идти быстрым шагом, по-прежнему не задаваясь вопросом, куда именно она идет. Голос молчал, но Катрина понимала, что сейчас, вместо того чтобы говорить, он нагнетает в ней страсть к разрушению.