Пока ты моя

Хайес Саманта

8

– Ну что, я пошла, – бросила Лоррейн, заглянув в кабинет Адама по дороге к двери.

Муж поднял голову и рассеянно взглянул на нее.

– Чтобы допросить родителей Салли-Энн, помнишь?

Она закатила глаза. Адам безразлично махнул ей вслед. Он был чем-то очень занят.

Лоррейн решила взять с собой констебля Патрика Эйнсли, своего любимчика среди новых сотрудников, влившихся в ряды уголовной полиции. В промежутке между хлопотами врача, забежавшего, чтобы дать еще больше успокоительных матери погибшей, и визитом довольно чувствительного сотрудника

полиции по связям с семьями детективам удалось заставить миссис Фрайт произнести несколько связных предложений. Интуитивно Лоррейн ощущала, что обычно женщины открывают душу не сразу, а постепенно и мучительно. И все же она рассчитывала на то, что помощь следствию окажет именно мать Салли-Энн, а не строгий, немного замкнутый отец, державший в себе переживания по поводу смерти единственной дочери.

– Просто не могу в это поверить, – снова и снова бормотала миссис Фрайт. Ее еле слышный голос дрожал. – Ущипните меня, ущипните ради Всевышнего на Небесах! Заставьте меня очнуться от этого кошмара!

Она раскачивалась на месте, сжимая пачку бумажных носовых платков.

– Я так сожалею о вашей потере, миссис Фрайт! Уму непостижимо, как кто-то мог совершить нечто подобное! Не сомневайтесь, мы делаем все, что в наших силах, чтобы найти виновного, кем бы он ни был.

«Виновного», – мрачно повторила про себя Лоррейн. У сотворившего такое нет в душе ни капли вины. Инспектор выразилась так только для того, чтобы не произносить слова «убийца».

– Не могли бы вы вспомнить, когда последний раз видели дочь? – Лоррейн приготовилась конспектировать.

Констебль Эйнсли отвечал за запись разговора на магнитофон. Они договорились работать именно так – без всяких формальностей, но предусмотрев возможность послушать важные показания Фрайтов позже. Лоррейн никогда не переставало удивлять, сколько же значимой информации можно было упустить в первый момент.

– Миссис Фрайт?

– В прошлую субботу, – сухо вставил мистер Фрайт, до сих пор хранивший молчание. – Дафна заскочила, чтобы увидеться с ней, не так ли?

Он пристально взглянул на жену. Лоррейн показалось, что этот человек все еще не оправился от шока и скорбит в душе, хотя его слова звучали бесстрастно, так, словно все произошедшее было лишь мелкой неприятностью.

Миссис Фрайт кивнула в знак согласия.

– В котором часу это было? – уточнила Лоррейн. Она наклонилась ниже в надежде, что на сей раз миссис Фрайт ответит сама.

– Утром, – тихо ответила убитая горем мать. Ее тело безудержно била дрожь.

– Поздним утром, – добавил мистер Фрайт.

– И как Салли-Энн выглядела? – Лоррейн мельком взглянула на констебля Эйнсли.

– Превосходно. Она была приятно оживлена, хотя и нервничала по поводу родов.

– Насколько мне известно, у нее было назначено кесарево сечение.

– Да.

Не было никакой надобности спрашивать, почему врачи приняли такое решение. В больнице уже подтвердили, что у Салли-Энн выявили предлежание плаценты – состояние, при котором плацента разрастается, перекрывая естественные родовые пути. Акушер принялся обстоятельно объяснять Лоррейн, почему в данном случае без кесарева сечения не обойтись, но прервался, когда инспектор сообщила, что обе ее дочери появились на свет точно так же –

и по той же самой причине. «Не повезло», – только и сказал врач, и Лоррейн оставалось лишь согласиться с ним.

– Значит, было крайне важно, чтобы Салли-Энн не начала рожать сама, естественным путем, – высказала мысль Лоррейн.

Миссис Фрайт кивнула. И Лоррейн вспомнила, как много лет назад ее предупреждал акушер: если она станет рожать сама, начнется опасное для жизни внутреннее кровотечение, а ребенок лишится кислорода, как только плацента отслоится. Это точно не принесет пользы ни матери, ни малышу, и лучшим вариантом в такой ситуации станут заранее спланированные роды хирургическим путем. Оставалось только правильно выбрать дату операции.

– Какой ужас… – выдавила из себя миссис Фрайт. – То, что она все равно умерла.

Бедная женщина перехватила взгляд мужа, словно знала, что за этим последует. Ее глаза наполнились слезами.

– Бог захотел забрать к себе ее и ее внебрачного ребенка – так или иначе, – заметил мистер Фрайт и перекрестился.

– Я понимаю, в вас говорит горе, мистер Фрайт, – промолвила Лоррейн, пытаясь хоть немного развеять гнетущее чувство, схватившее всех присутствующих за горло.

– Нет, вовсе нет, – жалобно произнесла миссис Фрайт. – Ему была ненавистна сама мысль о том, что у Салли-Энн будет ребенок.

– Почему же? – Именно по этой причине Лоррейн и решила записать показания на пленку.

– Она не была замужем, – прошептала миссис Фрайт так, словно даже произносить эти слова было грехом.

– А мой внук не должен был родиться вне брака. Хватило и того потрясения, что его отцом оказался Рассел Гудол. – Лицо мистера Фрайта налилось краской ненависти и гнева. Иссиня-черные вены, шевелившиеся под кожей его щек и пористого носа, свидетельствовали о самом что ни на есть нечестивом образе жизни.

– Вы уверены в том, что Рассел Гудол был биологическим отцом ребенка?

Тест ДНК должен был в самое ближайшее время ответить на этот вопрос, но Лоррейн хотела узнать мнение родителей убитой.

– Салли-Энн сказала нам, что он – отец, – то ли вздохнул, то ли тихо прорычал мистер Фрайт.

– Нет, Салли-Энн не была уверена, Билл, – поправила миссис Фрайт. – Она была… популярной девочкой.

– Потаскушкой, ты имеешь в виду.

– Продолжайте, – сказала Лоррейн миссис Фрайт.

– У нее было два бойфренда. Она никак не могла решить, кого же из них выбрать. Когда Лиам узнал о ребенке, он больше не захотел иметь с ней ничего общего. Сказал, что ребенок не может быть от него, – кротко пояснила миссис Фрайт.

– Чертова шлюха – вот кем она была!

– Билл! – одернула миссис Фрайт так громко, как только могла. – Наша дочь не была… не была такой.

– А как фамилия Лиама, миссис Фрайт?

– Райдер. Лиам Райдер.

– И кстати, женатый, со своей собственной семьей. – Ладони мистера Фрайта сжались в крепкие кулаки. Он втянул воздух ртом так, словно в комнате не осталось кислорода. – Немудрено, что грязного ублюдка и след простыл, когда Салли-Энн забеременела!

– Значит, вы не можете точно сказать, кто был настоящим отцом ребенка? – уточнила Лоррейн. И подумала, что гораздо важнее было то, кто из двоих мужчин считал себя отцом.