Пока ты здесь
Шрифт:
– Этого мало. – Он как будто прочитал ее мысли. – Нужно вспоминать дальше. Тогда ты сможешь вернуться.
– Куда вернуться?
– Не знаю. Домой. Туда, откуда пришла.
– А ты? Почему ты не возвращаешься?
Дина уловила едва заметный оттенок горечи в его словах.
– Не знаю. Не могу вспомнить. Пошли, – сухо ответил он, толкнул дверь и вышел наружу.
По дороге к двери стояло большое зеркало в наклонной металлической раме. Дина, проходя мимо, мельком глянула на свое отражение и тут же сделала шаг назад, сообразив, что вообще
Лицо показалось незнакомым, чужим. Довольно красивым. Тонкий нос, немного полноватые, зато идеально очерченные губы, чистая кожа высокого лба, яркие зеленые глаза. Девушка в зеркале должна была гордиться своей внешностью. Но Дина ее видела впервые. Стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони, она хмуро сообщила отражению:
– Я – Дина.
Отражение нахмурилось в ответ. Она отвернулась и вышла из магазинчика вслед за Алексом.
– У меня часы встали, – прервала Дина молчание, когда перекресток с мигающим светофором остался далеко позади.
– Здесь часы не ходят. Никакие. Я проверял.
– Что здесь еще не так?
Она пробежала глазами по ближайшей вывеске. Вывеска как вывеска.
– Много что, но тебя это не должно беспокоить. Лучше следи за солнцем.
– Зачем?
Дина оглянулась. Мутный диск, зависший на уровне средних этажей между двух одинаковых кирпичных «точек», еще не добрался до кромок их высоких крыш.
– У тебя есть только этот день. Не успеешь вспомнить и поймать последний луч – пропадешь.
– Не поняла. Ты же не пропадаешь?
– Я – нет. И в этом нет ничего хорошего. Я здесь такой не один. Некоторые совсем потерялись. Некоторые, как я, пытаются понять. А кое-кто… Тебе это не нужно.
Он замолчал.
– Слушай, мы идем неизвестно куда. Убежали неизвестно от кого. Ты ничего не хочешь объяснить толком. Может, я вообще пошлю тебя на фиг и… – Дина покрутила головой, – пойду вон в кафе. Пить хочу. И есть хочу тоже!
Конечно, она врала. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас остаться одной в этом пустом страшном месте. Дина огляделась. Широкую улицу, на которую они свернули, тусклые полоски трамвайных путей разрезали на две половины, и нигде – ни впереди, ни позади – по-прежнему не было заметно никаких признаков жизни. По-прежнему совсем отсутствовали автомобили. Она еще не увидела ни одного, пусть даже и неподвижного.
– Машин нет, – удивленно озвучила Дина последнюю мысль.
– Нет, – согласился Алекс. – Никакого транспорта, совсем. Я как-то добрался до аэропорта, так там ни одного самолета. И вообще – очень неприятное место.
Он внимательно посмотрел на спутницу и решительно кивнул.
– Хорошо. Давай зайдем в кафе. Не уверен насчет еды, но попить-то мы сможем. Я расскажу то, что знаю, только ты не пугайся.
«Не пугайся».
В небольшом, на четыре столика, зале царил загадочный полумрак. Алекс, не задерживаясь в дверях, прошел к большому окну, сгреб пластинки опущенных жалюзи в кулак, а потом с силой дернул вниз. Жалюзи оборвались и с металлическим шорохом, скрипя по простенкам пластинками позолоченного алюминия, соскользнули вниз. Стало значительно светлее.
– Ты зачем? – поразилась такому варварству Дина.
– Темно. Оно предпочитает мрак.
– Какое «оно»? Что это значит?
Она догадалась, что речь идет о том, кто издавал жуткий звук в супермаркете. Воспоминание заставило ее передернуться.
– Погоди.
Алекс деловито направился за стойку, чем-то там погремел, и на бежевой пластиковой столешнице появились две чашки, горка пакетиков с крекерами «Тук» и орешками. Кофейный автомат тихо загудел.
– Повезло! – возникла над стойкой взлохмаченная голова Алекса. – Электричество тут часто глючит. Иногда чайник можно час греть, а чаще всего напряжения просто нет совсем.
– И как же ты тут живешь, костры разводишь, что ли?
– Нет. Огонь тоже не всегда ведет себя как положено. Подожди минуту…
Он исчез за блестящим боком старого аппарата. Там зашипело и зафыркало.
– Забирай!
Вид у Алекса был почти победоносный. От кофе шел парок и дурманящий аромат. Дина осторожно взяла чашки и медленно, стараясь не расплескать, отнесла к столику возле окна. Алекс появился с бутылкой колы и пластиковыми стаканчиками.
– Это тебе. – Он придвинул крекеры поближе к Дине. – Мне… Я могу не есть. И не пить. Но иногда хочется.
– Господи! – Она не донесла к губам кофе. – Кто ты такой?
– Это сложно.
Алекс перевел взгляд с ее лица на свои руки, обнимавшие пузатую чашку из дешевой белой керамики.
– Вероятно, я такой же, как и все здесь, как и ты. Но не совсем. Я сам не слишком многое понимаю. Если бы ты не начала вспоминать так быстро, а задержалась здесь надолго, тоже узнала бы, что можешь подолгу не есть и не пить. Можешь не спать. А со временем перестала бы так остро ощущать холод и боль. Но тебе повезло, у тебя есть шанс вернуться…
Дина смотрела, как он делает мелкие, осторожные глотки кофе. Грустное лицо парня не перестало временами мерцать, но она как-то притерпелась к этому странному явлению. Возможно, слишком быстро и совершенно непонятно почему. Увиденное и услышанное постепенно заполняло пустоту в ее голове, смягчая страх. Оказывается, даже самые невероятные объяснения не пугают так, как пугает полная неизвестность.
– Ага, ладно, все мы люди-человеки. А теперь давай про «оно», пожалуйста.
– Так я же и хотел…