Пока жива надежда
Шрифт:
Как угораздило ее влипнуть в подобную ситуацию? Это так не похоже на нее. Раньше она бы никогда себе такого не позволила. Конечно, у нее были знакомые мужчины. Один из них, кстати, даже предложил ей выйти за него замуж, но Элле не хотелось раньше времени менять свою устоявшуюся жизнь с отцом. Решила, что не стоит спешить с замужеством. Сейчас-то, в ее нынешнем положении, брак, возможно, оградил бы ее от многих бед, но претила сама мысль выскакивать замуж по расчету. Нет, такой выход из ситуации не назовешь достойным.
Когда же
Нет, все-таки прошлой ночью на нее нашло затмение. Просто не ее стиль поведения! Впрочем, может быть, она драматизирует события прошлой ночи и излишне корит себя. Ну поцеловал ее мужчина, вот и все.
Но тут всплыли картины их любовной борьбы. Вспомнилось, какие чувства вызвали его действия. Мартин не только целовал ее, его ласки были настойчивы и дерзки, руки властны и чересчур смелы. И ведь позволила же! Позволила бы и нечто большее…
— Элла, что с тобой?
Кэй смотрела на нее, засунув в рот большой палец. Няня улыбнулась через силу.
— Ничего. Просто задумалась. Я видела в шкафу сачки для ловли креветок. Наверное, их оставили дети владельцев виллы. Давайте возьмем их с собой. Вдруг мы что-нибудь поймаем.
— В каком шкафу? — спросил Сол, тем самым показывая, что не так уж равнодушен к играм на пляже.
— Я достану, — вызвалась Кэй. — Где они? И я возьму ведерко для рыбаков.
— Рыбок, — поправила Элла, останавливая попытки Сола ущипнуть сестру. — Да, бери свое ведерко, а Сол свое, они нам потребуются для рыбок, крабов и моллюсков.
— Кто такие моллюски? — с трудом выговорил мальчик.
Няня подтолкнула детей к двери.
— Я тебе покажу, когда мы их найдем. А сачки достану сама.
Надев на детей панамки и намазав их розовую кожу солнцезащитным кремом, Элла повела своих питомцев на пляж. Оставив полотенца на берегу, они пошли к воде.
Ах, какая теплая вода в океане! И все равно освежает. Подавленное настроение скоро прошло. Элла вспомнила каникулы, которые проводила с отцом, будучи еще ребенком. С каким терпением, с какой любовью папа относился к дочери! Конечно, у нее имелась и няня, но по возможности Кэлвин Дакос сам смотрел за девочкой. Наверное, поэтому таким трудным оказалось их расставание.
— Фу, что это? — спросила Кэй, скривившись при виде ужасного насекомого, выползшего из воды. Они с Солом поспешно отскочили в сторону.
Элла узнала морского клеща и сачком поймала его.
— Только не трогайте. Эти маленькие чудовища могут впиться в кожу, и их нелегко вытащить.
— Уф, — поежилась от омерзения Кэй, и няня поняла, что ее слова возымели действие.
Да, океан впечатляюще прекрасен, но полон опасностей.
— Я не испугался, — заявил Сол.
— Вот и хорошо. Тогда со следующим будешь справляться сам.
Из-за жары и ежеминутной возни с детьми
Они никогда не оставались на пляже так долго. Элла сняла футболку и шорты и пошла вместе с детьми к воде. Как приятно чувствовать прикосновение воды к разгоряченной коже!
Сол и Кэй очень любили купаться, но за ними глаз да глаз. Далеко их не отпустишь, волны для таких малышей — коварная штука. Сол, как всегда, начал спорить, но боязнь встречи с клещом заставляла держаться поближе к няне. Кэй радостно плескалась на мели, у самого берега.
Элла была так занята детьми, что не заметила появления женщины, пока та не заговорила. Сол и Кэй уставились на даму, а Элла и не поворачиваясь угадала, кто это.
— Здравствуйте, мисс… Корд!
Мать одна. Странно! Элла уж было приготовилась встретить насмешливый взгляд Мартина Элтхауза, но рядом с Сарой никого не было. Та выглядела экзотической бабочкой: в широких шелковых брюках и шифоновой накидке. Темные очки не позволяли прочитать выражения глаз. У Эллы упало сердце. Неужели мать узнала ее? Не потому ли сюда и заявилась?
8
Мартин проснулся с сильной головной болью. Не впервой, конечно, но, как всегда, очень неприятно. И чувствуешь себя с похмелья отвратительно, и работа не идет.
Холодный душ не улучшил настроения, в голове не перестала пульсировать боль.
Боже ты мой: как поздно — начало десятого! Теперь уже не до прогулок и пробежек — все расписание полетело к чертям. А собирался в девять уже быть за письменным столом. Теперь график сдвигался в лучшем случае на час-два.
Впрочем, какая разница? Ему не был назначен точный срок сдачи рукописи, издатель не стоял над душой. Разве что он отошел от собственного принципа — соблюдать дисциплину. Самодисциплина — вещь необходимая, особенно если работаешь на себя, вольным художником, так сказать.
Привычка к определенному режиму появилась у Мартина со времени работы корреспондентом. Видимо, потому-то и журналистская карьера оказалась столь успешной. Пока друзья-коллеги отсыпаются после бурно проведенной ночи, Мартин уже на месте. Где бы он ни был, что бы ни делал, добросовестно выполнял свою работу, хотя в часы отдыха не отставал от друзей в развлечениях.
Всегда контролировал себя, и вдруг такой срыв прошлой ночью! Он выругался при одном воспоминании. Ну на что это похоже? Его будто подменили. Сейчас происшедшее казалось чем-то нереальным. Поди оправдайся перед собой, почему так поступил? Просто не верится, что Мартин Элтхауз вел себя настолько неосторожно.