Показания одноглазой свидетельницы
Шрифт:
— Это зачем еще?
— Скажем, на случай, если эти разобьются.
— А почему они должны разбиться? — воскликнула она. — Очки не шины. Запасных с собой никто не носит.
— Значит, у вас только одна пара очков?
— Да. Разве этого недостаточно? Если надеть сразу две пары, лучше видеть не будешь. По-моему, даже наоборот.
— Но разве ваши очки никогда не разбивались и не ломались, миссис Мейнард?
— Нет, никогда.
— Значит, ваши очки двадцать второго сентября были в хорошем
— Да.
— И это были те же самые очки, которые на вас сейчас?
Свидетельница замялась.
— Те же самые?
— А почему вы решили, что — нет?
— Я ничего не решил, — сказал Мейсон. — Я вас спрашиваю, миссис Мейнард. Это те же самые очки?
— Да.
— Тогда скажите, — задал он вопрос небрежным тоном, — как могло случиться, что двадцатого сентября вы относили эти очки к доктору Карлтону Б.Рэдклиффу, чтобы заменить в них стекла?
Казалось, миссис Мейнард не была бы более потрясена, даже если бы Мейсон ее вдруг ударил.
— Ну же, — сказал Мейсон, — отвечайте на вопрос.
Свидетельница встревоженно оглянулась, будто хотела незаметно сбежать со свидетельского места. Потом облизнула губы и сказала:
— Я относила ему не эти очки.
— Но поскольку у вас нет запасной пары, какие же очки вы относили чинить?
— Минутку, Ваша Честь, — вмешался Бергер, чтобы дать свидетельнице возможность взять себя в руки. — Я думаю, что это нарушает ход допроса. В конце концов, здесь ничего не говорилось об очках свидетельницы…
— Возражение отклоняется, — прервал его судья Кейс, не сводя внимательного взгляда с лица свидетельницы и жестом приглашая окружного прокурора сесть. — Миссис Мейнард, вы можете дать ответ на заданный вам вопрос?
— Почему же нет, конечно, я могу ответить.
— Так отвечайте, пожалуйста.
— Ну… в общем, я думаю, что не должна отчитываться здесь за все свои поступки.
— Вам был задан вопрос, — сказал судья Кейс, — какие очки вы относили к доктору, поскольку нам известно, что запасной пары у вас нет?
— Я отнесла к нему очки моего друга.
— Что это за друг? — спросил Мейсон.
— Я… я… Это вас не касается.
— Вы намерены ответить на вопрос? — спросил Мейсон.
Гамильтон Бергер вскочил с места.
— Ваша Честь, — сказал он. — Я протестую. Это уводит нас в сторону от темы. Свидетельница вполне определенно заявила, что она была в очках в течение всего того периода, о котором она дает показания. Господин адвокат сперва пытался нам продемонстрировать, что случилось бы, если бы очков на ней не было. А теперь он намерен увести нас еще дальше в сторону.
— Я это сделал, чтобы доказать, что в интересующий нас период на свидетельнице не было очков, — сказал Мейсон.
— Ну что ж, — согласился судья Кейс, — если у защитника есть доказательства,
— Конечно, — сказал Гамильтон Бергер, — но свидетельница уже сообщила все, что относится к делу.
— Мистер Мейсон, — сказал судья Кейс. — Если у вас есть доказательства, что в интересующий нас период, но отнюдь не в другое время, свидетельница не носила очков или по каким-либо причинам не могла их носить, вы можете предъявить их. Приступайте.
— Когда вы в первый раз увидели обвиняемую, — обратился Мейсон к миссис Мейнард, — она была под густой вуалью?
— Да, сэр.
— Вуаль мешала вам рассмотреть ее лицо?
— Да, сэр. Именно для этого она и надела вуаль.
— Но когда она вышла из туалетной комнаты на автобусной станции, она была уже без вуали?
— Да.
— И вы в первый раз увидели ее лицо?
— Да, сэр.
— Тогда откуда вам известно, что именно она перед этим была под вуалью?
— Ну… наверно, я это определила по ее одежде.
— Можете ли вы описать ее одежду?
— Подробно — нет. Но я знаю, что это та самая женщина… знаю, и все тут.
— А вы не знаете, сколько женщин находилось в то время в туалетной комнате?
— Н-нет.
— Вы просто увидели, как туда вошла женщина в густой вуали, а потом увидели, как вышла обвиняемая, и почему-то пришли к выводу, что это одна и та же женщина?
— Я это знаю. Я узнала ее.
— Как?
— По одежде.
— Как она была одета?
— Я уже говорила, что не могу точно сказать, как она была одета, но приблизительно — помню. Я совершенно точно могу сказать, что было надето на мне, и помню, что она была одета очень похоже. Мы об этом говорили, когда…
— Вы уже рассказывали об этом, — прервал ее Мейсон, — когда вас допрашивал прокурор, но можете ли вы точно описать, как была одета обвиняемая?
— А когда я опишу, — возразила она, — вы спросите, как была одета женщина, сидевшая впереди меня, а потом — женщина, сидевшая сзади, и если я не отвечу, вы меня выставите здесь круглой дурой.
Зал грохнул от смеха.
Судья Кейс постучал молотком по столу, требуя тишины, но он и сам улыбался, когда, повернувшись к Мейсону, сказал:
— Продолжайте.
— Итак, вы не можете вспомнить, как была одета обвиняемая?
— Не могу.
— Почему же вы тогда так уверены в том, что именно она вошла в туалетную комнату под вуалью?
— Она, а кто ж еще? Когда она вышла, я, хотя сейчас и не помню, как она была одета, сразу поняла, что это именно та женщина, которая только что вошла туда в вуали. Я клянусь в этом.
— Ну а если бы в это время на вас не было очков, — сказал Мейсон, вы могли бы узнать ее?
— Я была в очках.