Покажи мне звёзды

Мон Кира

В этот момент кажется почти невозможным не ответить на его почти лукавую усмешку.

– И тут в игру вступаете вы.

– Но… Если этот маяк больше не выполняет своих функций…? – Нуждается ли в присмотре маяк, который больше не светит? Ведь маловероятно, что самый обыкновенный ирландский взломщик заинтересуется пустым маяком на одиноком острове, разве нет?

– Что ж, скажу вам напрямик, юная леди, так как я сумасшедший старик и только из-за моих денег это зовется эксцентричностью: этот маяк не любит оставаться один.

Я прерываю ход своих мыслей, изумленно уставившись

на него.

– Одиннадцать лет я прожил на этом острове, и за все время мы никогда надолго не расставались. В отличие от вас это очень общительный маяк, – подмигивает мне Ведекинд.

– А не достаточно ли, чтобы кто-нибудь время от времени…

– Но в этом случае не возникнет привязанности. – В голосе Макса Ведекинда проскальзывает легкое возмущение. – Хотя, следует признать, я размышлял об этом. Но вот представьте, что бы было, если бы я с этим согласился? Какой мост вы бы себе выбрали?

А вот тут он прав. Я бы действительно предпочла жить на маяке, а не под мостом. Почему-то Ведекинд все больше напоминает мне дедушку. Дедушку с его мебелью. Вместе с этой мыслью у меня возникает вопрос:

– У вашего маяка есть имя?

– Ну конечно же.

Конечно.

Шесть месяцев. На маяке. Чтобы маяку не было одиноко.

Чтобы быть предельно откровенной, это на самом деле звучит как сумасшествие.

Я попросила время подумать до завтрашнего дня, после того как в конце нашего разговора владелец маяка с доброй улыбкой предложил мне работу. Он сказал, что у него сложилось обо мне приятное впечатление. Теперь уже мне самой надо разобраться со своими впечатлениями по этому поводу.

Провести полгода одной среди овец. Или даже совсем одной, потому что овец привезут не раньше конца февраля. Я буду там бесплатно жить и питаться, в башне есть проточная вода, электричество и относительно стабильный интернет. И все, что мне понадобится, будет доставляться на остров. Как конкретно это работает, я пока так и не сообразила.

Еще Макс Ведекинд упомянул, что я смогу в любое время ездить в Каслданнс – деревню, в которой я должна буду сесть на переправу.

Дома я раскладываю на Харви все бумаги – карты местности, фото, информационные буклеты и трудовой договор – которые мне вручил Ведекинд. Больше всего меня интересуют фотографии острова – он подписан как «Caorach», и я задаюсь вопросом, что это означает – и, естественно, изображения маяка. Да, он немного простоват, зато как выделяется его белизна на фоне пронзительно синего неба. Тем не менее от картинки в моем воображении он не сильно отличается. Маяк действительно возвышается над черными скалами, которые штурмуют коронованные пеной волны.

Когда я начала внимательнее разглядывать план комнаты, завибрировал мобильник. Дана. Выходит, она до сих пор обо мне помнит.

– Лив, прости! Надеюсь, ты не обиделась. Я вчера чуть ли не до полуночи просидела за компьютером, а сегодня рано утром опять нужно было в редакцию, проработала весь день без передышки…

– Да все в порядке, – прерываю ее я. И это правда так. Пускай еще больно слышать слова «редакция» и «работа»,

но боль уже не такая сильная, как ожидалось. Я вновь опустила глаза на фотографии. Обрывистые скалы, каменистый берег. А также зеленые луга, где легко можно представить себе овечек.

– И все равно, извини меня, – удрученно оправдывается Дана. – Как ты там?

– Вполне вероятно, я нашла себе новую работу.

– Что? И как же тебе это удалось? Так быстро? И где?

После этого вопроса мне приходит в голову, что по возвращении домой я ни разу не проверила почту, поэтому запускаю компьютер.

– Буду присматривать за маяком.

– Что?

– Я буду заботиться о маяке, потому что он не выносит одиночества.

– Ты что, напилась?

При взгляде на свой почтовый ящик повторение попойки с джином прошлой ночью уже не видится мне такой уж плохой мыслью. Ни одна из редакций, в которые я написала, не отозвалась на мои предложения. Даже мой аптечный журнал. В это мгновение трава на острове с маяком кажется мне даже чуть-чуть зеленее.

– Передо мной лежит трудовой договор, и если я его подпишу, то буду полгода жить на острове на маяке. Где-то в Ирландии.

– Ты хочешь жить на маяке? На острове?

– Да, – говорю я. И понимаю, что говорю честно. Да, я думаю, что хочу эту работу. Этот тайм-аут.

– Но… но… на целых полгода… Я имею в виду, если тебе сейчас вдруг захотелось отдохнуть…

– Мне не захотелось отдохнуть, – перебиваю я Дану. – Я не могу себе позволить отдыхать. Я пересдам свою квартиру, перееду на этот остров и за следующие месяцы придумаю, как быть дальше.

– И сколько это будет стоить?

– Нисколько. Я же сказала, это работа.

На другом конце связи на минуту воцаряется тишина. Мои мысли кружатся вокруг слова «отдых». В действительности ничего не мешает мне рассматривать это как своего рода отдых. Северная Атлантика сейчас – это вам, конечно, не Средиземное море, но, возможно, там тоже где-то можно искупаться. Например, в какой-нибудь бухте? Весной?

– А хозяин маяка? – в итоге спрашивает Дана.

– А что с ним?

– Он тоже там живет?

– Нет, – терпеливо разъясняю я. – Обычно он живет там, но пару недель назад он неудачно упал. Сейчас проходит реабилитацию и решил вернуться на маяк только летом.

– Он симпатичный?

– Маяк?

Дана хохочет:

– Нет, владелец, конечно же. Он ирландец? Может, он планирует при удобном случае заглядывать на свой маяк?

Типичная Дана. Не могу не улыбнуться.

– Владелец носит клетчатые куртки горчичного цвета и разменял шестой десяток, – спустила я ее с небес на землю. – Но тем не менее он очень милый.

Интерес Даны к Максу Ведекинду исчезает так же резко, как и появился.

– Я бы никогда так не смогла! Шесть месяцев на отдаленном острове? Совсем одной? А что ты будешь делать, если однажды ночью ни с того ни с сего кто-нибудь постучит в дверь?

– Это же отдельно стоящий остров, Дана.

– Тем хуже.

С раздраженной улыбкой я отбрасываю в сторону слова Даны.

– Я рассматриваю все это как испытание.

– Ну да, не знаю даже… а сколько времени у тебя на размышления?