Покемон. Новая жизнь
Шрифт:
Да. Это действительно тот вымышленный, хотя для меня уже нифига не вымышленный, мир. Просто отлично! Хотел узнать, есть ли жизнь после смерти? Узнал. После смерти, оказывается, начинается полный сюр.
Меж тем, лиу, Нарайа, опустившись на четыре лапы (о, а в таком положении её передние конечности могут служить передними беговыми лапами, как у четвероногих) и подошла к нам, осторожно ступая между осколками кристалла, усеявшего весь пол вокруг нас, плавно покачивая хвостом из стороны в сторону.
Рурф, я не понимаю. Почему ты называешь
Рурф удивлённо посмотрел на неё:
Не помнишь? растерянность. Но как же?.. Ты же помнишь, что ты Лиу? Ты не знаешь, что значит имя твоего рода?
Я... зная, что я лиу. Но... я помню лишь детство. Я помню своих родителей, своих братьев и сестёр. Мы все были лиу. Мы жили так счастливо... Так беззаботно... Мы учились управлять своей силой. Силой жизни и света. Мы учились и другим вещам. Но что случилось потом? Ты знаешь что-то большее о моём роде?
Да, кивнул Рурф, ты одна из представителей тех родов, которые называли Великими. Таких было не очень много и самих Великих в каждом роде было мало. Очень мало. Некоторые рода насчитывали единицы особей. Но каждый из Великих обладал огромной силой. Недостижимой ни для кого из Старших. Когда пришли Разрушители, именно Великие встали на их пути. Младшие и даже Старшие не могли даже приблизиться к Разрушителям. Они просто теряли свой разум, стоило им приблизится достаточно, чтобы попасть под влияние излучаемой Разрушителями миазмов их смертоносной силы.
Великие встали на их пути, они приняли на себя удары Разрушителей и сами били их в ответ. Но даже со своей силой они мало что могли противопоставить воплощениям самой смерти. И гибли один за другим. Но не отступали. И победили в конце концов. Но цена победы... Мир изменился, погибли многие, многое было разрушено. И мы потеряли всех Великих. Вы герои и навсегда останетесь для нас такими. В нашей памяти и наших сердцах. И никогда мы не забудем вашей жертвы.
Прости, Нарайа, но похоже, ты осталась одна, он сочувственно посмотрел на лиу. Со времени тех битв прошло больше ста циклов. И никто не слышал более о выживших Великих.
Я видел, как лиу потрясённо внимает страшным словам.
Одна... она опустила взгляд. Её уши поникли. Плечи Нарайи вздрогнули. Она затряслась мелкой дрожью, а на пол упала капля горя. Кап. Кап. Она плакала беззвучно, но я чувствовал разливающееся вокруг неё отчаяние. Горе, что испытываешь, когда понимаешь, что те, кто был рядом с тобой всю жизнь, те, кто подарил тебе жизнь и счастье... Что их больше нет. Нет и никогда больше не будет.
Как хорошо, что я не помню. Не помню тех, кто, возможно был мне ближе и важнее жизни. Они все остались там. В другом мире. В прошлом, которое не вернёшь.
Как страшно и больно, должно быть, это осознавать.
Я, не отдавая себе отчета, шагнул вперёд и протянув лапу,
Ты не будешь одна, прошептал я. Я не оставлю тебя. Я помогу тебе всем, чем смогу и не оставлю тебя одну.
Нарайя прижалась ко мне всем телом, обхватив передними лапами-руками и зарыдала уже в голос, захлёбываясь слезами. Я сел на пол, позволив ей прижаться ещё ближе и начал говорить тихим успокаивающим голосом, продолжая осторожно придерживать её спину одной лапой.
Успокойся, тихо, тихо, ты не одна, малышка, ты не останешься одна. Мы придумаем что-нибудь...
Я бросил умоляющий взгляд на Рурфа, мол, не стой, скажи тоже что-нибудь, успокой её! Но Рурф лишь сокрушённо и грустно помотал головой. Я так понял, он хотел этим сказать, что надежды нет.
Но я не верил. Не могло быть всё так плохо! Я чувствую себя виноватым перед ней. И одновременно я чувствую родство наших душ. Я потерял свой прошлый мир, но не помню то, что позволило бы мне в полной мере предаться отчаянию. Моих родных, близких, друзей.
Лиу в своём мире. Но потеряла всю свою семью, весь свой род, помня, как много они для неё значат.
Наши судьбы похожи, мы оба потеряли опору, основу и смысл своей жизни. Растерянность, непонимание, неверие и отчаяние. Так знакомо.
Теперь я понимаю, что значит: «встретить родственную душу».
Мы разные, но такие похожие.
Спустя минут пять рыдания немного стихли. Нарайа уже не рыдала взахлёб, лишь тихо всхлипывала, иногда слизывая слёзы с мордочки длинным языком, и всё ещё не отрываясь от меня. Наконец она затихла и тяжело вздохнула:
Наверное, мне придётся смириться. Это тяжело, так тяжело и больно. Понимать, что их больше нет... Мама... Папа... Сестрёнка Ийя... Рий, братик... Простите меня, что не была с вами рядом... Что не смогла помочь. Простите...
Она опять вздохнула.
Я не смогла помочь своим, она перевела взгляд на Рурфа, но может, смогу помочь хоть кому-то сейчас. Если ты говоришь, что я могу... смогу сделать что-то, что спасёт ваших детей и вас самих... Я готова. Я не знаю, что я смогу, но постараюсь. Теперь у меня нет смысла жизни и мне придётся найти новый. Почему бы не в помощи тем, кто нуждается?
Рурф кивнул, благодарно, но и сочувственно глядя на Нарайю. Ту, что, даже потеряв всё, готова рисковать последним, что у неё осталось, ради жизни и счастья других.
Теперь я вижу, что рассказы о вашей отваге и стремлении защитить своих младших братьев истинная правда. И в свою очередь, обещаю, что я сам и наша Стая сделают всё, чтобы помочь тебе найти своё место в новой жизни. Наш дом отныне и твой. И каждый из нас теперь, сделает всё что сможет, чтобы ты не чувствовала себя покинутой и ненужной. Вожак согласится со мной. Попробовал бы не согласится мигом хвост надеру, братишке, проворчал он в сторону.