Покер для даймонов. Тетралогия
Шрифт:
– Человеческий маг.
И я выключаю секундомер. Из людей он предпочтение отдавал только женскому полу. И хотя слово «друг» можно отнести и к даме… Уж другом она точно быть не могла.
– Вокруг него какие-то непонятные вещи происходят.
– Только не говори, что папуля не может с этим разобраться. – На мгновение маска с моего братишки слетает. И я вижу встревоженный взгляд его черных глаз.
– Тот отказался принять его помощь.
Я откидываюсь на спинку стула и тупо смотрю в потолок.
– Чего он хочет от меня? – Добавляя в голос змеиного шипения: – Чтобы я его соблазнила? И в процессе выяснила, в чем дело?
На мордашке демона элементы конфуза. Похоже, я для него все та же девочка с бантиками. Несмотря на то что именно ему пришлось доказывать моему экс-супругу, что тот для меня не слишком хорош. Причем используя столь веские аргументы, что он вынужден был с ними согласиться.
– Туся, я расскажу папе. – Тоном старшего, которого приставили приглядывать за непутевым ребенком.
Но я взглядом показываю на мобилу, на которой записан его голос, нежно обращающийся к повелителю: «Папочка». А если учесть, что подобная запись у меня не единственная… А дома в блокнотике подробности всех его похождений. С перечислением имен, дат и мест.
Нет, я не шантажистка. Но в той игре, что мы затеяли с ним несколько лет тому назад, все еще лидирую.
И он сдается. Пусть и не совсем добровольно. Но… без применения пыточных средств.
– Этот маг ищет себе телохранителя.
Да… Есть предложения, от которых трудно отказаться. Вот только не знаю, к какой категории отнести это.
Я медленно поднимаюсь со стула. Чуть отодвигаю обтянутую чулком ногу в сторону. Демонстрируя себя во всей красе. Провожу по контуру своего тела ладонями.
– И ты считаешь, что это может принадлежать телохранителю?
Когда я добираюсь до бедер, за соседним столиком погружается в транс парочка джентльменов. Уже вышедших из подросткового возраста, но еще не впавших в маразм.
Жалобный взгляд и растерянно приподнятые плечи. И выражение лица, без переводчика, выдает однозначный ответ: «Считает».
Да… Случай можно было бы назвать тяжелым. Если бы не одно «но». Прежде чем предложить этот вариант, отец должен был перебрать все остальные. Возможные. И если ничего другого он придумать не может…
– Когда он хочет меня видеть?
Его взгляд упирается в стол.
– А мама знает?
Голова опускается еще ниже.
– Он хоть придумал, как я попаду к этому магу?
Радмир почти распластался на столешнице.
В это мгновение по сценарию могла идти сцена с битьем посуды. Вот только… Несмотря на все старания, мамочке удалось с помощью магии сделать так, чтобы ни
Но у нее не получилось вытравить из моей крови жажду приключений, так свойственную этой расе. И какой бы разгневанной самоуправством отца, втянувшего меня в эту авантюру, я ни была, уже согласна бросить и своих друзей, и работу, и… этот мир.
Ради чего?
А кто его знает. Этот вопрос волновал меня сейчас меньше всего. Потому что впереди была…
И я, понимая, что не могу сдержать счастливую улыбку, положив ладонь на его руку, спокойно произношу:
– Я только напишу заявление об увольнении.
Глава 2
Наташа
Я вытащила на белый свет очередную блузку, которую собиралась взять с собой, несмотря на то, что носить мне ни ее, ни все остальное явно не придется. Покрутила ею в воздухе, рассматривая с разных сторон и прикидывая возможную реакцию отца на узкую полоску прозрачной ткани с двумя тоненькими бретельками.
Обернулась к брату и, продемонстрировав сей предмет туалета современной барышни, получила в ответ задумчивое выражение лица и лихорадочный блеск в черной бездне глаз.
Понятно. На морде – готовность к длительной нотации о скромности, что должна быть присуща незамужней даме. Непонятно только, при чем тут это качество человеческой натуры и колюще-режущие предметы, коими я с раннего детства баловалась вместо игрушек.
Ну а во взгляде… Мужчина, он и в демонском обличье остается мужчиной.
– Только через мой труп. – Мама сидит в своем любимом кресле и исподлобья посматривает на Радмира. Время от времени, вот как теперь, забывающего, что должен поддерживать ощущение серьезности ситуации, которая требует от меня немедленного отбытия к горячо любимому родителю.
Я в первую секунду даже растерялась. Не сразу сообразив, что ее реплика относится отнюдь не к моей одежде.
– Мамуль. – Я отбрасываю кофточку на кровать. В ту кучку, что уже забраковала. И тянусь за следующей. – Мне же уже не восемнадцать.
Это заявление заставляет ее бросить недовольный взгляд уже в мою сторону и твердо заявить:
– Если бы тебе было восемнадцать, с тобой вряд ли могло произойти что-либо страшнее влюбленности. Но чем старше становится женщина, тем извращеннее ее ум в поисках того, во что бы вляпаться.
Мы с братом переглядываемся. И хотя делаем вид, что оба категорически с этим не согласны… Лично я именно так и считаю.
– Мама, отец никогда не просил никого о помощи…
Она едва не задыхается от переизбытка эмоций: