Покер

Средин Ник

–  Послушайте, я оборонялся, - Максим знал, что никто не поверит. Тем более обидно - ведь правда же.
– Не я начал перестрелку. Я хотел спасти крупье, не успел.

–  Ну-ну, - хмыкнул старик с автоматом. Сплюнул. Темным. Кровью.
– Пой-пой.

–  Это правда, - тихо сказала Юля. Максим все еще держал ее на руках - боялся спровоцировать стрельбу. Уставал он все больше - перед глазами уже заплясали лихие чертики-пятна.

–  Так с тобой еще и баба?
– протянул мужчина лет

под сорок. Юлю он принимал за еще один мешок. Забавно. Только стоять с такой ношей хоть и приятно, но слишком тяжело.

–  Пускай их, - вздохнул второй старик, с топором.
– Все одно все помрем. Зачем грех на душу брать? Тем более, если он в самом деле отстреливался?

Максим не понял, кого он уговаривал - остальную пятерку или себя. А потом свалился. Люди дернулись. Не выстрелили. И на том спасибо.

–  Что в мешках?
– спросил мужчина лет под сорок.

–  Посмотрите, - предложила Юля. Максим сжал зубы. Зачем им знать, что там?

Голову, что ли, найти хотят? Сказать ничего не смог - дыхание восстанавливалось очень медленно. Он задыхался. К тому же начался кашель.

–  Значит так, - проговорил мужчина лет под сорок.
– Один мешок еды мы вам оставим, не звери мы, в конце концов, остальное забираем. И чтоб через пятнадцать минут вас здесь не было. Ясно?

Максим застонал, шумно вдохнул после закончившегося приступа. Пятнадцать минут.

Хоть бы на ноги подняться. Интересно, а кого же он тогда пристрелил под дверью, если никто из этой шестерки?

С треском вылетела еще одна фанера из окна. Шестеро, подхватив добычу, бросились врассыпную. Они бы могли убежать - если бы стреляющих было меньше. Или если бы у них была степень поменьше и не дрожали от слабости ноги. Или если бы стрелявшие не были разозлены мародерством и убийствами. А так - стрелявшие жаждали мести, и месть совершили.

–  Лежи?
– выдохнул Максим.
– Тихо? Накрой? мешок?

Стрелявшие высыпали на улицу. Дюжина мужчин с оружием, следом десятка полтора женщин, десяток детей. Мужчины сразу набросились на убитых, собирая оружие, пиная тела, забирая мешки. Максима с Юлей нашли дети.

–  Дядя! Дядя!
– закричал новоиспеченный Павлик Морозов, тыча пальчиком в Максима.

–  С тетей!

Наверное, Максим бы его убил - если бы хватило сил. Если бы Юля не прижала руку к земле.

Первыми отреагировали женщины.

Не поверили.

Проверили.

Закричали.

Позвали мужчин. Громко. С визгом.

–  Подъем, - велели автоматчики.
– Быстро.

Юля встала легче, помогла Максиму, бледному, спазматически покашливающему.

–  Кто такие?
–

говорил один, лет тридцати, в пальто, стоящий чуть впереди остальных.

Максим закашлялся. Юля крепче прижала его к себе, стараясь удержать.

–  Кто, спрашиваю!
– рявкнул главный. Поперхнулся, прижал руку к груди, пытаясь унять боль. Смачно сплюнул. Тихо пообещал.
– Стрелять буду?

–  Отпустите нас, - попросила Юля. Максим безнадежно поднял голову, осмотрел собравшихся, общину "Казино", дольше держать голову не смог и снова уставился в землю под ногами, когда-то бывшую газоном.

–  Дяде плохо?
– подошла ближе вовремя не остановленная девочка.
– Дядя кхе-кхе?

–  Оставь, Шурик, - попросила какая-то женщина.
– За что их-то?

–  А это не они там?
– зло спросил Шурик. Догадливый мужик.

–  Это ж эти, - удивился парень из общины, оглянувшись на расстрелянную шестерку.

В голосе ясно звучало "Если в казино стреляли не те, то за что же мы тогда тех-то?" Остальные тоже задумались.

–  Ладно, уходите, - решил положить конец колебаниям Шурик.
– И не попадайте больше под руку. Ясно?

–  Спасибо, - слабо ответила Юля.

–  Может, в общину их?
– предложила та же женщина.
– Смотри, ведь помрут тут, как собаки.

Шурик молчал. Ждал, что скажут остальные. Остальные решили, что свое пузо дороже доброты. Никто женщину не поддержал.

–  Да что вы за люди!
– возмутилась женщина.
– Ведь всем плохо!

–  Нам тоже нехорошо, - буркнул пожилой.
– У нас не красный крест.

–  Дяде кранты?
– спросила девочка у Максима.

–  Что-то вроде, - неожиданно улыбнулся Максим.

–  И тете кранты?
– не отставала девочка.

–  Пойдем!
– резко позвала сердобольная женщина.
– Отстань от людей!

–  А когда будет утро?
– продолжала тараторить малышка.

–  Скоро, - пообещала Юля. Максим, опираясь на девушку, опустился на землю.

Холодную. Юля присела рядом.

–  Я по солнышку соскучилась, - пожаловалась малышка.
– Почему его все нет и нет?

–  Спит оно, - говорила Юля.
– Устало солнышко, отдохнет и вернется.

–  Правда-правда?
– обрадовалась малышка.

Максим взглянул на сердобольную женщину. Плачущую. Община уже ушла, остались только эти двое. Мать?

–  А когда мама вернется?
– неожиданно спросила малышка. Юля вздрогнула.

–  Вместе с солнышком, - пообещала девушка чуть севшим голосом.
– Обязательно вернется. Как тебя зовут?