Покидая высокую башню

Карпо Катти

– Что за бред?

– Короче, ты мне мешаешь.

– Все от того, что я тебе разок высказала?
– Регина усмехнулась.
– Браток, если помнишь, из нас двоих налево потянуло тебя. Ты изменяешь, а мне и возмутиться нельзя?

– Слушай, Горская, ты раздражаешь. Меня уже выворачивает от твоего мельтешащего образа жизни.

– Мельтешащего? Да я тебе ужин каждый вечер готовила и дома всегда с распростертыми объятиями ждала! После своего, как ты говоришь, «мельтешения» успевала и о тебе заботиться!

– Горская, не начинай.

Говорю,тебяслишком много. Ты как карусель, которая ни хрена не тормозит. И понятное дело, вскоре от нее тошнить начинает. Вот я и стал искать себе понадежнее бабу.

– Не понадежнее, - передразнила его Регина.
– А поспокойнее.

– К черту уточнения. В общем, вещи от тебя я уже вывез.

– Ладно… - Регина начала бить мыском кроссовка по полу.
– Я баба, слетевшая с катушек, или даже совсем без катушек. Но скорее потому, что так много раз прощала тебе загулы. Но напомню, отношения мы выясняли дома, а не на людях. Так при чем тут наша труппа?

– Теперь она не твоя труппа, - спокойно заметил Саша.
– Объяснял же, ты мешаешь. Не собираюсь работать с тем, с кем мне некомфортно.

– Браток, ты такой же член труппы, как и я. В задницу твой комфорт.

– Но главный - мой дядя. Сечешь?
– Он ухмыльнулся.

– Ты что, дите малое? Не смешивай работу и личное.

– О, смирись. Куколка, ты уже за бортом. И, к слову, - Саша окинул ее пренебрежительным взглядом, - куколка из тебя так себе. Ну, знаешь, поначалу было забавно притереться к бабенке, которая на восьмерку меня старше. Но вспомни, любимая, ты уже не цветущий кактус, а ближе к жухлому кустику. Так что лучше не о танцах подумывай в дальнейшем, а о ставке, к примеру, театрала… театральной уборщицы сцены. Круто выдал, да?

– Пошел ты!

– Иду, куколка. Не забудь завтра НЕ прийти на репетицию.

Саша пошлепал вниз по лестнице, насвистывая что-то веселенькое.

Пару секунд Регина просто стояла и пялилась в пустоту. А потом сорвалась с места и, перегнувшись через перила, заорала:

– Чтоб тебе присунули большим и толстым, тупое быдло!

Бывший парень уже был на втором этаже и как раз проходил мимо человека в черном. Саша поднял голову и послал ей снисходительную ухмылку, а затем как ни в чем не бывало продолжил путь.

А мужчина в черном уставился на Регину. Женщина перевела дыхание и, растянув губы в кривоватой улыбке, бросила незнакомцу:

– Чувак, это не тебе было. А тому уроду с бородкой. Уж не обессудь. Хотя, - она картинно дернула плечами, - если тебе такое по нраву, можешь и на свой счет принять. У всех свои вкусы. А я вообще лояльна двадцать четыре часа в сутки.

Бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Регина отошла от перил и вперилась взглядом в темные зеркальные панели, которыми была отделана вся ближайшая стена.

«Жухлый кустик»?

Ладно, в зеркальной панели отражалась вовсе не пышущая свежестью студенточка, а малость уже потасканная жизнью женщина. Но зато какая!

Атомный реактор!

«Кусок вонючих помоев», - проворчала Регина, заодно вспоминая, что вообще она нашла в Саше? Когда-то он вроде бы сразил ее своим танцем… Или слова красивые говорил? Память, видимо, не собиралась услужить хозяйке и коварно прятала правду.

Главное, что на деле принц оказался посредственностью. И танцевал он не так уж восхитительно. Да и надежным его назвать было сложно… Теперь уж точно. А еще он оказался сущим мудаком.

Регина провела рукой по пепельным волосам, сдобренным алыми прядками, и, пройдя до кресла с потрепанной обивкой, которое, кажется, позабыл в коридоре один из потенциальных арендаторов, развалилась в нем, как на пляжном лежаке.

«Фигово.
– Она сунула руку в карман и встряхнула извлеченные солнцезащитные очки с круглыми линзами так, чтобы дужки отогнулись. Отточенным движением нацепила их на нос и заложила руки за голову.
– Ромчик будет в истерике. Он же надеялся, что за мной закрепится вся вторая часть. Ромчик-то в курсах, что таланта мне не занимать. Но у Василия Ивановича, по ходу, собственное мнение на этот счет. Видать, обожает за племянничком дерьмецо подтирать».

Над Региной нависла тень. Она недовольно поморщилась и сфокусировалась на объекте.

Рядом с ней замер тот самый мужик в черном.

– Браток, скройся. Заслоняешь мне лампочку.
– Она ткнула пальцем в сторону потолка.

Но «браток» не скрылся. А подал голос.

– Регина Горская?

А интонации у него ничего такие были. Однако чувствовалась надрывность. Похоже, незнакомец был одним из тех, что давненько уже получил бонусом основательный стресс на работе.

– Ну, я. Единственная и неповторимая.
– Регина сняла очки.
– Повторить, ясное дело, можно, но не советую.

«Симпатичный», - мысленно оценила она незнакомца. А что, ей уже можно западать на других. Если один оказался козлом, то следующий-то может и сносным экземпляром побыть. Что там талдычит теория вероятностей?

Мужчина и правда был приятной наружности. Черные волосы и глубокие черты лица. Только загар был каким-то неравномерным, отчего Регина заключила, что тот постоянно боролся с чувствительностью собственной кожи, сгорающей от малейшего прикосновения солнечных лучиков, но пока безуспешно. Абсолютно черный костюм придавал его образу некую похоронность.

«Да будет эта встреча символом погибели моего прежнего образа жизни!» - торжественно провозгласила про себя Регина. Можно отнять у нее веру в любовь и в надежное плечо, но оптимизм из ее копилки стащить не позволено никому.

– Меня зовут Ян Левин, - представился мужчина.
– У меня к вам деловое предложение.

– Ну, не знай. Я вся такая занятая-презанятая, - протянула Регина, для красочности картины еще сильнее разваливаясь в кресле. «Деловитости» ее виду, помимо майки-крыльев и цветастой прически, придавали капри в синюю и белую полоску.