Поклонение огню
Шрифт:
Этого, было достаточно. Иван встал, отряхнул брюки и под одобрительные взгляды присутствующих пошел прочь…
Как в воду глядел Вильям, когда говорил, что музыкантам не следует драться. В поединке Иван повредил палец, причем так неудачно, что не смог играть на скрипке несколько дней, за что получил от преподавателя нарекание. Пару дней спустя Иван подошел к тренеру по восточным единоборствам и попросил позаниматься с ним.
— Только я вас попрошу… — сказал он, слегка смущаясь. — Можете ли вы обучать меня таким приемам, в
Взглянув на длинные нервные пальцы музыканта, тренер все понял.
— Что ж, приходи завтра, — сказал он с усмешкой. — Советую тебе заняться айки-до.
И попробуем с тобой освоить технику нанесения локтевых ударов. Но только боец, желающий овладеть такой техникой, должен быть смелым и настырным. К противнику нужно близко подходить, вплотную.
— Я согласен на все, — твердо пообещал Белов.
Так наряду с музыкой у Ивана появилось еще одно увлечение — восточные единоборства.
Но трения случались у Ивана не только с однокашниками, но и с учителями. Нет, он не был хулиганом, просто у него был отцовский характер — непокорный, гордый, независимый, сильный, и, когда это требовалось для самоутверждения, он его проявлял.
Однажды на уроке маленький толстый и лысый учитель по этике проводил практические занятия по теме: «Церемониал королевского двора» или что-то в этом роде. Группа учеников сидела за длинным, покрытым скатертью столом с расставленными на нем всевозможными яствами. Время было обеденное, есть хотелось ужасно, а учитель долго и нудно рассказывал, что и в какой последовательности необходимо есть и какими приборами при этом пользоваться.
— Понятно? — спросил в заключении педагог и обвел присутствующих строгим взглядом.
— Понятно, — встрепенулись ученики, решив, что пришло наконец-таки время приступить к трапезе.
— А теперь о напитках, — заявил педагог и еще в течение следующих долгих сорока минут рассказывал, когда, сколько и какие напитки следует пить при королевском дворе, если вас, конечно же, вдруг пригласят туда в гости.
Ивану это показалось весьма мало вероятным, а серьезность, с которой все внимали учителю, смешной и театральной. Ему захотелось на волю, он много бы дал, чтобы вырваться из этих застенков бонтона и бежать куда глаза глядят. А еще лучше вскочить на стул и заорать что было сил:
— Квас, репа, щи, капуста! — или еще что-нибудь в этом роде.
И вот, когда изображавший слугу воспитатель школы разлил по бокалам напитки, разумеется, безалкогольные, а педагог разрешил отведать блюда, Иван, презрев этикет, отодвинул от себя все столовые приборы, запустил руку в блюдо с мясом, выловил самый большой кусок и, постелив перед собой салфетку, стал есть над ней мясо, откусывая от куска понемногу с самым учтивым видом. На окружающих он не обращал ни малейшего внимания.
Все присутствующие на уроке пооткрывали рты. Учителя и его помощник от удивления, а воспитанники —
«Нет, все-таки эти русские совсем без тормозов», — решили все одноклассники в ходе обсуждения этого события после урока.
За свой проступок Белов был вызван к директору и после внушения примерно наказан. Ему надлежало в течение месяца после занятий сидеть в своей комнате. Однако уже на второй день наказание было отменено. У юного дарования на днях должен был состояться первый сольный концерт, к которому ему нужно было готовиться…
Игорь Леонидович Введенский был вызван к генералу Хохлову. Ему было что рассказать о проведенных и намеченных оперативных мероприятиях, в том числе в отношении знаменитого террориста Авада Бен Ладена.
Сведения были очень интересными, и Андрей Анатольевич как следует расспросил Введенского об известном террористе, делая по ходу рассказа пометки у себя в блокноте.
Покончив с докладом, Игорь. Леонидович закрыл папку, ожидая дальнейших вопросов или распоряжений.
Андрей Анатольевич встал, прошелся по комнате, глянул в окно.
— Что у нас по Шмидту нового? — Хохлов время от времени интересовался судьбой «Фонда Реставрации» и всего, что с ним связано.
И к этому вопросу Введенский был хорошо подготовлен:
— Небезызвестный Виктор Петрович Зорин с помощью своих связей в Кремле и прокуратуре окончательно вытеснил Шмидта из бизнеса и прибрал к рукам «Фонд Реставрации». Вы прекрасно знаете, как это делается. У кого власть, тот и диктует правила игры.
— Да-да, — согласился Хохлов. — Пресловутый передел собственности.
— Шмидт окончательно отошел от дел, — продолжал Введенский. — Живет пока в России. Ведет жизнь богатого рантье — клубы, бары, хобби. Хобби у него, надо признать, интересное. Он увлекся малой авиацией, окончил летную школу. Купил себе спортивный Як, благо денег у него навалом. Целыми днями торчит на частном подмосковном аэродроме при элитном аэроклубе. Чтобы далеко не ездить домой, купил себе неподалеку домик. Интересуется всем, что летает. Несколько раз прыгал с парашютом, летал на дельтаплане. Последнее время зачастил в вертолетный полк, учится летать на боевом вертолете. У них там еще имитаторы есть, наши и американские, типа «Апач» и «Черный ястреб».
— И вертолетчики согласились?
— Не бесплатно, разумеется. В полку у Шмидта какой-то знакомый. Он за большие деньги организовал занятия, а затем и полеты. Так что, — подводя итог, сказал Введенский, — Шмидт сейчас классный летчик. Он подготовлен намного лучше любого выпускника летного училища.
Андрей Анатольевич пожевал губами, словно перерабатывая информацию.
— И зачем ему это нужно?
— Вы имеете в виду небо? — уточнил Введенский.