Поколение обманутых физиков. Хроники 80-х
Шрифт:
Кондратьев раздает всем по задаче, подобно сеятелю из «12 стульев». Озадаченные делают вид, что думают. И я думаю: «Как сдать задачу, если я не знаю, как ее решить?»
Говорят, что уравнения Максвелла – грандиозная вещь. Пишу их. Есть еще дифференциальная формула закона Ома. Пишу ее. Получается солидно, хотя и не имеет отношения к задаче. Смотрю в ответ и переписываю его на листок, заполняя его затейливой арифметикой. Иду сдавать задачу.
– В.Н., можно сдать?
– Пожалуйста! Что там у вас поучилось?
Вот пишу систему, решаю. Вот ответ (одновременно показывают ответ в задачнике).
– Хорошо. За эту задачу крест (плюс).
Я
Симптомы приближения сессии (1 курс):
– переход на ночной образ жизни;
– удлинение сна на 2-3 часа;
– швыряние тяжелыми предметами (гантелями, консервными банками со шпротным паштетом, билловскими вещами);
– гладиаторские бои с вытиранием пола в коридоре;
– гимнастические упражнения в шкафу;
– увеличение числа беспризорных;
– массовое обучение игре на гитаре.
Иллюстрация выступлений на семинаре по истории КПСС
А вот как мы сходили на соревнования по самбо
Поход за искусством (24 сентября 1981 года)
Семь человек из нашей группы посетили выставку «Москва-Париж». В результате мероприятия культурный рост каждого из нас стал много выше среднего роста. Сколько впечатлений! Врезался в память своими прямыми углами «черный квадрат», до глубины души потрясли композиции, сотворенные шкодливой кистью великого Кандинского. Тот, кто нашел на картине «Обнаженные в лесу» обнаженных, да и сам лес, долго будет помнить эту картину. Не может не волновать глубоко плоская картина «Венера» и невнятная строгость плеяды абстракционистов. Серыми на фоне этих творений кажутся сказочные мотивы полотен Врубеля, радужные пейзажи Моне. Сказку зачем-то смешали с нестандартной психологией (или психопатологией).
Хроника 428-й комнаты (19 января 1982 г., сессия)
13.00 Гена спит. Входит Игорек и начинает шепотом возмущаться при виде спящего. Затем предпринимает попытку довести до спящего Гены ложный факт о том, что у него украли Гос.
13.10. Входит Серега Отаров. Увидев спящего Гену, восклицает: Пока он спит, он мне не страшен! С тем и удаляется.
13.25.
14.00 Гена просыпается. В тот же момент входит Миша и изумляется: Как можно столько спать!
Из наших дискуссий:
– Между «тогда» и «когда» лежит 5 часов.
– Ты возле меня, и я возле тебя – это не одно и то же.
– …простая глупая точка в 4-мерном пространстве.
– Энергетический уровень – это мешочек.
Сдача урматов (автор – Андрей Коваленко)
Я пришел на полчаса позже, так как зашел предварительно к товарищу поговорить о чем-то. Шомполов уже всех распустил.
Я говорю ему:
– Вот мое задание и вот моя контрольная. А это – контрольная Савельева. Он прийти не смог.
– Он, что, в вытрезвитель попал? – спросил Шомполов, потянув носом воздух.
В общежитии (автор – Гена Артимович)
Миша сидел на савельевской кровати и увлеченно пробивался сквозь дебри матричных представлений. Я сидел на стуле и увлеченно обдумывал, как бы послать Мишу в 232-ю комнату за игорьковскими тетрадками по квантовой механике.
– Миша, у вас есть плитка?
– Не знаю. – Миша еще сильнее углубился в квантовую механику.
– Миша, сходи в 232-ю за сахаром.
– Сам сходи.
Мишу явно не интересовала перспектива напиться чаю, и он делал вид, что сыт по горло. Но тут вошел Дима и они хором спросили друг у друга: «У вас есть что-нибудь пожрать?»
Я понял, что моя комбинация не погибла и достал из билловской тумбочки две пачки картофельных оладий. Мишина заинтересованность квантовой механикой лопнула, как мыльный пузырь.
– Пойду в 232-ю за плиткой, – сказал он.
– Да, захвати заодно игорьковские тетрадки по квантам! – крикнул я ему вслед.
Через пять минут явился Миша без тетрадок, но с плиткой и сковородкой, на которой лежали два больших куска сала сомнительного происхождения.
– Это сало какого зверя? – спросил я, – и почему без тетрадок?
Оказывается, в 232-й никого не было, а плиткой, сковородкой и салом Мишу снабдили где-то на 4-м этаже.
Куски сала были слишком большими. Зная студенческую жадность, нельзя было не предположить, что они предназначались для украшения мусорного ящика. (…)
Хотя окно было раскрыто настежь, в комнате стоял дым и смрад. Фигуры жаждущих насытиться с трудом различались на расстоянии двух шагов. Несмотря на мою претензию выглядеть маститой кухаркой, скоро все поняли, что я смыслю в кулинарии не больше, чем заяц в геометрии. Жир на сковородке неистово шипел, а сало издавало запах конского навоза. Я, зажмурив глаза, медленно подкрадывался к сковородке, швырял на нее сырую оладью и отскакивал в сторону, так как жир норовил попасть прямо в глаза. Миша длинным ножом придавал оладье классическую форму. На лице Димы можно было прочесть борьбу двух желаний: уйти или не уйти? (…)