Поколение селфи. Кто такие миллениалы и как найти с ними общий язык
Шрифт:
Настойчивое стремление давать учащимся положительную обратную связь приводит к еще одному широко распространенному эффекту: завышению оценок. Количество учащихся-отличников почти удвоилось. Это не связано с повышением успеваемости – средний балл по стандартизированным тестам остался на прежнем уровне или даже понизился. И времени на учебу не стали тратить больше. Студенты университетов в последние годы стали заниматься меньше: в 2012 году только 38 % первокурсников сообщали, что занимаются шесть или более часов в неделю, по сравнению с 47 % в 1987 году. И почему же тогда их оценки становятся выше? «Преподаватели хотят, чтобы учащиеся ценили себя выше и сохраняли хорошее настроение», – объясняет Ховард Эверсон из некоммерческой организации College Board, помогающей поступать
Одиннадцатилетнюю Кэйлу, которая учится в школе недалеко от Далласа, штат Техас, пригласили на праздник с пиццей для тех, кто получил хорошие оценки по математике – и это несмотря на то, что она едва не получила неуд. Раньше праздники с пиццей устраивали только для отличников, но теперь школа приглашает на них всех, кто хотя бы не провалил тест.
Как замечает преподаватель педагогики Морин Стаут, многие психологи, работающие в области образования, считают, что школы должны стать «местом, где дети изолированы от внешнего мира и получают эмоциональное, а не интеллектуальное развитие»… Будущие учителя, которым преподавала Стаут, считали, что «детям нельзя ставить задачи, которые могут оказаться не по плечу остальным в их классе, поскольку это будет способствовать конкуренции, а конкуренция плохо сказывается на самоуважении. И далее, нужно всячески избегать выставления оценок, а в случаях, когда это совершенно необходимо, делать это так, чтобы не возникало ни малейших сомнений в том, что получившие их – абсолютно выдающиеся ученики».
Завышенные оценки и недостаток конкуренции могут приводить к негативным последствиям: в 2012 году 38 % студентов-первокурсников сообщали, что им часто бывало скучно на уроках в выпускном классе школы, что превышает показатель 29 % 1985 года. Это неудивительно: что интересного может быть в учебе, если отличные результаты почти никак не отмечаются?
Если треть учащихся – отличники, то зачем прикладывать дополнительные усилия, чтобы попасть в первые 5 или 10 процентов?
Возможно, именно этот уклон к восхвалениям является одной из причин болезненного отношения к критике, которое отмечают у представителей поколения селфи преподаватели и менеджеры. Готовьтесь к приходу когорты обидчивых молодых сотрудников, работодатели! Стивен Липпман цитирует электронное письмо от студента, разозленного тем, что его не допустили к занятиям по одной из дисциплин из-за несоответствия обязательным требованиям: «Вы что, серьезно считаете, что прежде чем продолжить обучение, надо закончить социологию? Вам, дружище, надо не финансы преподавать, а историю женского движения… Но если уж вы или ваш курс считаете себя настолько важными, чтобы требовать выполнения этого условия, то так и быть…». Особенно впечатляет концовка письма: студент полагает, что преподавателем движет то же, что и им самим, – «считаете себя настолько важными». Это похоже на то, что я недавно услышала в разговоре двух студентов в кампусе: «Наверное, он специально делает такие сложные тесты, чтобы самому себе казаться молодцом».
Кроме того, студенты хотят получать «отлично» – а иначе… Когда я поставила одной студентке «отлично с минусом» за ее доклад, она немедленно зашла в раздел рейтингов на сайте myprofessors.com и написала там, что я «худший преподаватель в ее жизни»! Получив на экзамене оценку «отлично с минусом», другая разразилась длинным посланием по электронной почте, начинавшимся так: «Я считаю, что по ходу заслуживаю оценки «отлично». Мои оценки и за письменную работу, и за устный доклад были занижены по причинам, которые я полагаю не вполне обоснованными». Она потребовала личной встречи для обсуждения возможности изменения ее оценки. После долгой дискуссии относительно правил изменения оценок, принятых в университете, я ответила, что не поменяю оценку, но зато буду рада дать более подробный отзыв о ее работе. В отличие от двенадцати предыдущих писем это предложение не удостоилось ответа с ее стороны.
Так везет не только мне. Липпман цитирует электронное письмо от выпускницы, огорченной своей оценкой «хорошо
Все это не должно удивлять. Как замечает Хьюитт, студенты «смотрят на вещи и ведут себя так, как им указывают теории самоуважения. Они склонны поступать так, как будто обладают благородной и доброй внутренней сущностью, вне зависимости от того, что говорят или делают остальные люди, что достойны признания и внимания со стороны окружающих и что уникальные потребности их личности должны приниматься во внимание в первую очередь и безусловно».
Когда журнал Time назвал миллениалов «мне-мне-мне-поколением», одной из самых распространенных реакций было «Но мы же такие классные!». Матт Принс, 29 лет, сказал: «Думаю, что они говорят правду – вот только не думаю, что это так негативно, как сперва кажется. Наше поколение настолько успешно, что настроено примерно так: «Вот что! Я этого заслуживаю, мне должно быть позволено делать то, что мне нравится».
Но ведь в этом должна быть и положительная сторона: наверное, дети с высокой самооценкой стараются получать более высокие оценки и вообще учатся лучше. На самом деле нет.
Существует некоторая корреляция между самооценкой и успеваемостью.
Однако не самоуважение является причиной высоких оценок, а наоборот – высокие оценки стимулируют более высокие уровни самоуважения. Следовательно, программы повышения самооценки ставят телегу впереди лошади.
Когда в своих лекциях я впервые стала говорить студентам о том, что их поколение более самоуверенно и даже более самовлюбленно, чем предшествующие, то опасалась категорического несогласия. Однако они даже не удивились – как будто хором сказали: «Да, мы в курсе, и что?» Но когда я сказала, что самоуважение не ведет к успеху, это неожиданно вызвало такой скепсис, как будто я сообщила, что Земля на самом деле плоская. В одной аудитории в Университете Южного Коннектикута молодая женщина сказала: «В конце концов, я нравлюсь самой себе и не считаю это неправильным. Не думаю, что есть какая-то проблема в том, что большинство людей любит себя. Я вот люблю себя». Другая сказала: «Я – самовлюбленный человек, и это помогает мне добиваться успехов. Сейчас я прохожу собеседования с потенциальными работодателями, и благодаря этому меня выделяют из числа других кандидатов».
Вот только на самом деле это не совсем так.
Самовлюбленные люди не успешнее, красивее или умнее любых других – они просто так считают.
Раздутое самомнение в конечном итоге – блеф. Высокая самооценка не спасает ни от подростковых беременностей, ни от детской преступности, алкоголизма, наркомании или хронической безработицы. Детальные обзоры научных трудов различных авторов показывают, что все авторы приходят к одинаковым выводам: самооценка не оказывает существенного влияния на что-либо.
Но, может быть, у такого повышенного внимания к индивидуализму и уникальности есть другие плюсы? Скажем, оно способствует развитию творческого начала. Однако Квон Хи Ким из Колледжа Вильгельма и Марии делает противоположный вывод: младшие поколения все менее и менее склонны к творчеству. Как такое возможно в ситуации, когда уникальности уделяется настолько большое внимание? Возможно, люди действительно хотят быть уникальными личностями, но не могут перевести свое стремление в плоскость творческого мышления. В качестве возможных причин снижения творческих способностей Ким указывает на возрастающую роль стандартизированных экзаменов и рост использования «электронных развлекательных устройств».