Покорение Огня
Шрифт:
Ватман! В какой-то миг над вычерченными на бумаге линиями, начали появляться другие — прозрачные, сотканные из тусклого зелёного света. Они в точности копировали схему и с каждым мгновением становились всё чётче и насыщенней.
Я невольно ахнула, когда сквозь лёгкий шок и собственную напряженность пробилось осознание — Эмиль магию Земли использует, и, судя по всему, высшую. И не сразу, но всё-таки сообразила, с чем связан выбор стихии.
Ведь Кракозябр в прошлом маг Земли, и разработку схемы переселения именно он начал.
Впрочем, неважно. Куда важнее то, что творится здесь и сейчас. Эти уже совершенно материальные линии, нарастающий звук заклинания, бесконечная череда сложнейших магических жестов, и ощущение дикого страха.
Что если Эмиль ошибся? Что если у него не получится? Что если Зяба просто исчезнет?
Чёрт, нет! Не думать о плохом! Всё точно получится!
В какой-то момент я не выдержала и зажмурилась, и Кузьму сжала так крепко, что тот тоже не выдержал и куснул за руку. Это стало поводом вновь распахнуть глаза и увидеть, что магические линии изменили положение. Большая их часть теперь оплетала старинное зеркало, а остальные образовывали нечто вроде канала, который тянулся ко второму, маленькому зеркальцу.
Потом Эмиль резко вскинул руки и выкрикнул слово на незнакомом языке. И пусть я не знала хода заклинания и системы, которая тут использовалась, поняла — это финал.
Сердце тотчас сжалось в комок, а я вновь не сдержалась и опять зажмурилась. А ещё через миг услышала исполненное невероятного торжества:
— Да!
А следом чуть насмешливое:
— И стоило так паниковать? Я же сказал, что сделаю.
Твир, которого по-прежнему держала на руках, тотчас принялся вырываться. Так что мне пришлось опять открыть глаза, поставить Кузьму на пол, и замереть в нерешительности.
Глун выглядел так, словно пробежал марафон, а мне жутко хотелось броситься к нему на шею и расцеловать, но… кто я такая, чтобы позволять себе подобную несдержанность?
В итоге просто вздохнула и прошептала:
— Спасибо.
— Не принимается, — огорошил норриец.
Я порядком опешила, а Эмиль повернулся к зеркальцу, спросил:
— Ну как?
— Кажется, неплохо, — отозвался Зяба, чтобы тут же проявиться в другом, большом зеркале и расплыться в широченной улыбке. И добавить: — О! Способность перемещаться тоже восстановилась! Отлично!
Угу. Это действительно было здорово, но порадоваться за друга я не успела.
— Даша, спрячь эту штуку куда-нибудь, — сказал Глун, кивнув на новое обиталище чешуйчатого монстра. Кузьма тоже без поручения не остался: — Схему в карман убери. Думаю, она ещё пригодится.
Мы с твиром проявили верх послушания. Я подхватила зеркальце и отправилась прятать его в косметичку, а Кузьма ломанулся к ватману и практически сразу исчез в пространственном кармане.
— Думаю, на сегодня достаточно, — сказал Эмиль и решительно направился ко мне. Добавил с особой, предельно строгой интонацией: — Дальше как-нибудь сами. Без нас.
Я не сразу сообразила, что последняя реплика предназначена моим «домашним», и чуть-чуть растерялась, когда Эмиль подошел вплотную и обнял за талию. Зато вертикальную огненную молнию почуяла раньше, чем она вспыхнула, и даже попыталась упереться, но Глун оказался проворней.
Миг, и интерьер сменился — вместо чердака взгляду предстала до боли знакомая гостиная, а ушка коснулся шепот:
— Я требую награды за свои труды.
Вот только дожидаться акта награждения герой не стал. Он сам наклонился и накрыл губы поцелуем. Памятуя прошлый раз, я искренне хотела проявить сдержанность, но… не вышло. Стоило почувствовать жар и настойчивость мужских губ, голова пошла кругом, а ноги ослабли.
— Трудный день? — поддел синеглазый, едва поцелуй прервался.
— Беспокойная ночь, — вернула шпильку я. — И ужасная нервотрёпка на первой паре.
Мужчина игриво заломил бровь, я же фыркнула и «пояснила»:
— Меня заставили писать объяснительную, а я терпеть не могу оправдываться.
Эмиль глухо застонал, но нового поцелуя не случилось. Хуже того — декан факультета Огня выпустил меня из захвата и отступил на шаг.
— Подождёшь пару минут? — кивнув на кресло, то ли предложил, то ли попросил он. А заметив вопросительный взгляд, пояснил: — Тоже устал. Тоже ужасно хочу в душ.
Я подумала и согласилась, и даже проследовала к указанному креслу. А едва Эмиль скрылся за знакомой дверью, тяжело вздохнула и прикрыла глаза. В голове в этот миг билась лишь одна мысль — вот что я творю? Зачем потакаю своей нездоровой тяге к этому мужчине?
Но полноценного акта самобичевания не получилось. Ужасно хотела себя отругать и выработать какую-то стратегию противодействия неправильным чувствам, но не смогла. В результате, принялась рассматривать интерьер гостиной — старинную добротную мебель, покрытые шелковыми обоями стены, витиеватые светильники…
В какой-то миг возникло ощущение, будто что-то упускаю. Словно о чём-то забыла. Причём, крайне важном. Вот только сосредоточиться и вспомнить не успела — в гостиную вернулся Эмиль.
Форменной мантии на декане уже не было, только светлая рубашка и штаны, ну и домашние мягкие туфли вместо сапог. Волосы блестели от влаги, будто кто-то слишком спешил, чтобы уделить должное внимание столь простому заклинанию как сушка. Последнее вызвало прилив ненормальной радости, но улыбку я всё-таки сдержала. А Глун приблизился, упёрся руками в подлокотники и спросил:
— Голодная?
В этот миг закралось подозрение, что отпускать меня в столовую никто не собирается. И стоило мне кивнуть, подозрение подтвердилось.