Покорение высоты
Шрифт:
Ранней весной 1937 года на самой верхней точке Крымской гряды был заложен мощный фундамент — бетонный пень ветроэлектростанции. Кондратюк с Никитиным приготовились взять инженерное руководство строительством в свои руки, со дня на день ожидая высокого назначения, но вместо этого получили приказ об увольнении из Центроэнергостроя, в котором говорилось, что строительство продолжать нецелесообразно, так как проект признан неудачным.
От этой новости им долго не удавалось прийти в себя. А чуть позже им стало известно, что ушел из жизни нарком энергетики Г. К. Орджоникидзе, покровитель и защитник первой мощной ветроэлектростанции страны.
С той поры пути Никитина и Кондратюка разошлись, чтобы никогда больше не встретиться. Однако дружба между ними сохранилась до самых последних дней, когда в октябре 1941 года Юрий Васильевич Кондратюк с отрядом Московского ополчения отправился на Волоколамское шоссе. Он погиб
Его теория космических полетов нашла свое подтверждение много лет спустя, когда инженерная мысль нашей страны билась над практическими проблемами освоения ближнего космоса. В галерее пионеров космоса, выставленной в Музее К. Э. Циолковского, есть и его портрет.
БЕТОННЫЙ ДВОРЕЦ
В тридцатые годы столица представляла собой большую строительную площадку. Свободных площадей в Москве, даже в ее центре, было немало. На левом берегу Москвы-реки в 1937 году было заложено невиданное для нашей страны сооружение — Дворец Советов. По проекту верхняя отметка Дворца достигала высоты 415 метров. С отметки 315 метров здание по проекту завершала гигантская статуя вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина.
Главный архитектор проекта Борис Михайлович Иофан, вернувшийся из Италии в Россию вскоре после революции, представил в макете монументальное творение, которое должно было обогатить молодую советскую архитектуру и дать направление новому этапу социалистического градостроительства. Архитектор нашел удачный идейно-художественный образ сооружения, предназначенного для массовых народных собраний. Это был грандиозный дом-памятник, демонстрирующий растущие возможности социалистического строительства.
Дворец должен был стать мощной вертикалью, которой предстояло объединить в единую композицию будущий высотный ансамбль столицы. Здание не подавляло величиной абсолютных размеров, оно смело раздвигало простор высоты. Большой круглый зал Дворца способен был вместить 21 тысячу человек. Этот зал составлял основу общего плана всего здания, конически устремленного вверх к статуе В. И. Ленина.
Макет Дворца Советов
Едва академику Галеркину стало известно, что Никитин оказался не у дел, он немедленно связался с руководством строительства Дворца и рекомендовал привлечь к работе молодого конструктора.
Еще только началось вскрытие грунтов под фундамент, а Николай Васильевич Никитин уже был зачислен одним из руководителей экспертной службы, осуществляющей архитектурно-конструкторский надзор за ходом строительных работ. Строители и проектировщики шли к нему на консультации, за советом, за помощью. Никитин внешне спокойно воспринимал тяжесть ответственности, но врожденная добросовестность не позволяла ему перекладывать ее на чужие плечи. Он считал за должное подсказывать проектировщикам решения задач, с которыми мог справиться, мучился вместе с ними над сложными проблемами конструирования, но ему и в голову не приходило претендовать на соавторство. Свои находки он раздаривал щедро и счастливо. Строителям помогал находить оптимальные режимы и технологию работ. Это был странный эксперт, который взваливал на себя функции главного инженера и находил в этом свое назначение конструктора. Вскоре не техническая экспертиза, а плодотворные консультации стали основным видом его деятельности. Советы, поиски ошибок в чертежах и расчетах, поиски верных конструктивных решений были самому Никитину полезны и интересны, но вторичность его работы, отсутствие самостоятельного поля для изобретений удручали его.
Оказалось, что ему нужно приложить совсем небольшие усилия, чтобы перейти в проектную мастерскую, где он с первого же дня оказался в самой гуще живой созидательной работы. Мастерская, в которую перешел Николай Васильевич Никитин, разрабатывала новую методику расчета круглого в плане здания Дворца. Для их уникального объекта не подходили никакие зарубежные методики расчета и возведения небоскребов. К тому же бетонные сооружения такой высоты наша страна еще не умела строить. Отдельно велись расчеты на прочность сооружения и на его устойчивость. Объемность работы и сроки ее выполнения требовали разделения функций, и в то же время каждый проектировщик должен был работать рука об руку с другими. Ведь расчет здания это не столбцы цифр и формул: это и задание конструкторской группе на изобретение оригинальных строительных конструкций с точными размерами и свойствами, а также осуществление этой изобретательской работы. В итоге конструкторский расчет означал,
Дворец Советов возводился на грунтах с обильно увлажненными почвами. Грунтовые воды заставили проектировщиков пойти на чрезвычайные и дорогие меры: в основание Дворца были заложены тяжелые стальные плиты, на которые потом устанавливались железобетонные массивные блоки. Никитин уже тогда почувствовал в таком решении недоверие к железобетону. Но если утяжеление фундамента еще как-то можно было оправдать, то оправдания верхним перекрытиям, запланированным в виде монолитных керамзитобетонных плит, пущенных по стальным балкам, он не находил. Однако это был не тот проект, который он мог бы изменить по собственному усмотрению: возводился первый советский небоскреб, аналогов которому в мире еще не было.
Н. Никитин в период работы над конструкцией Дворца Советов. 1939 г.
Сложный профиль железобетонных конструкций, составляющих фундамент Дворца, затруднял расчеты. Прямоугольная низкая часть здания покоилась на одном фундаменте, а уже в него с множеством переплетений вписывался огромный железобетонный барабан, повторяющий план большого зала Дворца. Нагрузки, которые должен был выдерживать фундамент, превышали полмиллиона тонн. Одной лишь стали на каркас должно было пойти 330 тысяч тонн, не считая веса стальных плит основания. Он выверял полукилометровую протяженность фундамента метр за метром, пока не нашел рациональные узлы его сцепления с железобетонным барабаном основания. Закончив свой расчет главных фундаментов, Никитин тактично, но бесповоротно потребовал изменить конструктивное решение утвержденных проектом связующих узлов. Представленные им расчеты убедительно показали, что, когда фундамент и каркас здания соотносятся между собой как части единого организма, они обретают дополнительную устойчивость и долговечность.
Анализируя проект производства работ по строительству Дворца Советов, Николай Васильевич не раз высказывал мысль о том, что стальные конструкции, дублирующие железобетон, перегружают здание, лишают внутренние помещения воздуха, усложняют задачи архитекторов.
Время, затраченное на проверочный расчет фундаментов, не только не пропало даром, оно поставило проблему устойчивости в нужный Никитину ракурс. Весь комплекс задач расчета на устойчивость, включая температурные смещения и вертикальные нагрузки на каркас, сливался в известную для него проблему, которой он владел так, как, пожалуй, никто другой в стране: Николаю Васильевичу предстояло определить динамику ветровых нагрузок и колебаний первого советского небоскреба. Давление воздушных потоков на различной высоте, ветровая пульсация, которой будет подвержен Дворец, раскладывались в его комплексном расчете на множество составляющих, противоборствующих стихии величин. Узлы жесткости на разных уровнях каркаса от верхней отметки и до фундамента были просчитаны и укреплены с учетом динамики естественных колебаний небоскреба. Решая инженерные задачи, Никитин мысленно старался отодвинуть от себя притягательный архитектурный образ Дворца и для этой цели придумал определитель конструктивной сущности проекта: бетонная архитектура на стальном каркасе.
Шел четвертый год работы Николая Васильевича Никитина на строительстве Дворца Советов. Внимание всей страны было приковано к первому нашему небоскребу. Появились почтовые марки и открытки с изображением Дворца. Стройка шла полным ходом. Громоздились башенные краны, лязгали ковшами экскаваторы. Опущенный на двадцатиметровую глубину котлован напоминал разбуженный кратер. И в один день замерла в нем работа.
Наступило утро 22 июня 1941 года. Черное утро страны. Все созидательные силы Родины были отданы обороне, победе. Строители строили переправы, выкладывали вместо стен гати под гусеницы танков, строили оборонительные укрепления, доты, дзоты, пирсы для военных кораблей, аэродромы. Мечты о величественных белых городах отодвинулись на далекое «потом».