Покорение Южного полюса. Гонка лидеров
Шрифт:
Как правило, для обучения управлению собачьей упряжкой требуются год или два усиленных практических занятий. Опытный возница никогда не доверит дилетанту хорошую упряжку, потому что он почти наверняка с ней не справится. А в данном случае дилетанты были особенно неуравновешенными.
И Скотт, и Уилсон, и Шеклтон не понимали собак, не доверяли им, не ценили их качеств. Скотт не мог определить, хотят они «хлыста или поощрения, непонятно, когда пользоваться тем и другим, и что вообще можно сделать с этими тварями». Скотт вообще часто называл собак «тварями», обращаясь к ним исключительно с жалостью или презрением, и это явно говорит о том, насколько
Скотта ужасала любовь собак к драке. Увидев, что кормёжка вызывает всплеск дружелюбия со стороны собак, он сам себя выставил в негативном свете, заметив, что «довольно удивительно столкнуться даже с таким проявлением чести у этих бессовестных существ». Скотт ожидал, что собаки будут вести себя как люди, вместо того чтобы понять их как животных. Он пытался подогнать окружающее под свои представления, что свидетельствует о нежелании видеть реальность и неумении учиться на собственном опыте.
Амундсен, Пири и другие профессионалы в управлении собачьими упряжками овладевали этой техникой в непосредственном контакте с людьми, живущими в полярных условиях, которые в результате многовековой эволюции и успешной адаптации могли дать им бесценные знания. Но для того чтобы учиться у примитивных народов (а не смотреть на них сверху вниз), требовался особенный склад ума, который был чужд Скотту. Его воспитали на традиционных убеждениях, что цивилизованный человек всегда всё знает лучше.
Поэтому он верил, что легко справится с сибирской упряжью, которую ему передали, хотя никогда раньше не был в Арктике и не видел собак в действии. Вместо попытки понять, как она работает, он потратил б'oльшую часть зимы на теоретическую разработку новой конструкции — хитроумный план предусматривал использование жёсткой парусины и стальной проволоки, словно это часть судового такелажа. Такая упряжь «гарантированно», по словам Бернацци, «перепутывалась и протирала собакам мех за удивительно короткое время». Характерно, что это была единственная попытка Скотта усовершенствовать имевшееся на корабле снаряжение. Когда он опробовал свою упряжь на собаках, то потерпел смехотворное поражение, и ему пришлось обратиться к первоначальному варианту.
22 августа вернулось лето, и Скотт организовал срочное обучение различных групп экипажа перед началом исследований. Сам он в последний момент попытался научиться управлять собачьей упряжкой. Безуспешно. Нетерпеливый и невосприимчивый к уму животных, он обнаружил, что собак очень трудно заставить работать. Скотт видел свою главную задачу в проверке идеи о том, что собаки должны быть разделены на несколько упряжек, чтобы тащить много саней. Но здесь он столкнулся с неприятным открытием: такое деление увеличивало вероятность драк, поскольку каждая упряжка вела себя как сплочённая стая и немедленно начинала войну с другими. Скотт давно мог бы узнать об этом из книги Аструпа «С Пири к полюсу» или из других книг, которыми пренебрегал в Лондоне.
Но настоящий сюрприз преподнесли не собаки, а люди. Через неделю или две у членов санных партий началась цинга. «История, — как печально констатировал Уилсон, — явно собирается повториться на юге».
Он имел в виду историю катастрофических экспедиций британского военно-морского флота в Арктике, особенно поход под руководством Нарса, предпринятый четверть века назад.
Скотту на «Дискавери», как и Амундсену на «Йоа», мало чем могли помочь общепринятые представления о принципах питания того времени. Витамины как таковые будут открыты только через десять лет, а витамин С станет
В полярных областях цинга была в основном бедствием Королевского военно-морского флота — такой вот странный постскриптум к просвещённой эре. Ещё в XVIII веке шотландский военно-морской хирург Джеймс Линд провёл уникальный клинический эксперимент, в ходе которого практически определил цингу как болезнь, связанную с недостатком каких-то веществ. Капитан Джеймс Кук учёл это в ходе своих плаваний и стал первооткрывателем в использовании свежей пищи как предупредительной меры против цинги, причём проверенным противоцинготным средством в ту пору уже считались цитрусовые. Он получил неслыханный результат: коварная болезнь не унесла ни одного человека из его команды. К началу XIX века от цинги на флоте почти избавились, и употребление лимонного сока в плавании стало обязательным.
Потом для экономии и удобства Адмиралтейство перешло на консервированные и упакованные в банки продукты, что привело к дефициту витамина С в диете моряков, ведь его единственным источником оставалась ежедневная порция лимонного сока. Линд и Кук настаивали на использовании свежих фруктов, но теперь лимонный сок разливался по бутылкам, причём в таких условиях, в которых витамин С быстро разрушался. Также ради экономии Адмиралтейство перешло с европейских лимонов на лаймы из Западной Индии, содержавшие в два раза меньше витамина С. Результатом стало возвращение цинги, уроки прошлого века оказались забытыми. Верная концепция о болезни, связанной с недостатком определённого вещества, была погребена под лавиной заклинаний ортодоксальной медицины, которая принялась подгонять известные факты под модные теории о сепсисе и асептике, оставив потомкам право чествовать Линда и Кука как провидцев, опередивших своё время.
Скотт придерживался официальной медицинской теории, хотя она была очень далека от истины. Он оказался в «достойной» компании, исключением из которой стал лишь Амундсен с его верой в народную медицину (например, он признавал антицинготные свойства морошки) и критическим отношением к медицинской моде. Знание чужого опыта могло бы помочь Скотту, как в своё время помогло Амундсену. Участники частных морских экспедиций — как британских, так и иностранных — почти ничего не знали о цинге. В их случае проверенным антицинготным средством оказывалось свежее мясо. В печати об этом было много свидетельств. А Скотт между тем имел в составе своей команды одного из наиболее авторитетных в данном вопросе специалистов.
Кёттлиц в своё время сохранил здоровье членов экспедиции Джексона — Хармсворта с помощью свежего мяса и хотел сделать то же самое сейчас. Во льдах можно было найти сколько угодно тюленей — Кёттлиц предлагал забить их в количестве, достаточном для формирования ежедневного мясного рациона в течение всей зимы. Скотт запретил это делать отчасти потому, что Кёттлиц ему не нравился, а он не умел отделять людей от их идей. В ответ он привёл не слишком логичный аргумент о том, что убийство большого количества тюленей для употребления в пищу, а не нескольких — исключительно в научных целях, — было бы «жестокостью». Истина заключалась в том, что Скотт отличался брезгливостью и не выносил вида крови. Как начинали понимать его спутники, эмоции у него преобладали над разумом.