Покоренная поцелуем
Шрифт:
— Леди, Мария! — донесся до нее крик аббатисы в холодном ночном воздухе. Проехав благополучно мимо сарайчика и избежав тем самым соблазна, Мария натянула поводья. Кобыла, задрав голову, захрипела от неудовольствия, — почему ото ее сдерживают, когда лошади впереди продолжают свой бег рысцой?
Вдруг она себя почувствовала абсолютно беззащитной, — она находилась на полпути между отставшими монахинями и далеким светом фонаря Уолтера, где рядом с ним маячила фигура Филиппа. Луна, казалось, лила свой свет прямо на нее, освещая ее со всех сторон.
— Лесные
«Нет, это волки», — подумала она.
Вдруг облачко на небе, набежав на луну, скрыло ее, и вокруг упала непроницаемая мгла. Цоканье ослиных копыт становилось все ближе, впереди фонарь замер, — очевидно, Уолтер, заметив ее отсутствие, решил подождать ее. Наконец луна освободилась от взявшего ее в плен облака, и Мария снова тревожно оглядела то место, где могли притаиться волки.
Там, на краю, у кромки леса стоял Фен. При виде его страх перед волками покинул ее. Но Фен никогда не оставлял Хью. Может, что-то случилось за то Короткое время, которое она находится в пути?
Кобыла, чувствуя растерянность Марии, закусив удила, рванула вперед к своим друзьям, норманнским боевым коням. Ее внезапный рывок застал Марию врасплох. Она беспомощно пыталась натягивать на себя поводья, но потом, отказавшись от затеи, отчаянно прижалась к лошадиной гриве. Она все же сумела оглянуться назад, надеясь, что Фен, увидев, в какое положение она попала, придет ей на помощь, но этот таинственный, бесплотный не то мальчик, не то ребенок пропал, растворился в ночи, и нигде не было видно сквозь деревья его бегущей фигуры, не слышалось топота его ног, свидетельствовавшего о его нахождении где-то рядом.
Может, его там вовсе не было.
— Где леди Мария, вы ее видели? — Я сразу же заставлю тебя позабыть о леди Марии. Только станцуй со мной, Ротгар.
Он оторвал от себя руки девушки, отшатнувшись от сильного запаха эля из ее рта. Все люди вокруг него прыгали, кружась под музыку, смеялись, набивали свои животы едой и питьем.
— Где леди Мария, где она? Бритт, лицо которого покраснело от удовольствия, хлопнул Ротгара по спине.
— Ну, что Ротгар, вы уже устали от брачного ложа? Тогда испытайте нашу Гиту. Когда-то она давным-давно вам очень нравилась.
— Где леди Мария, мне нужно с ней поговорить! — Решительно действуя плечами, Ротгар прокладывал себе путь через веселящуюся толпу, обращаясь к любому, кто еще, по его мнению, не до конца окосел от вина, с одним и тем же вопросом, но в ответ видел лишь недоуменное пожимание плеч, беззаботные улыбки. Наконец он достиг дальней стены зала, все время повторяя ее имя, подчиняя его слова ритму биения сердца. В ее алькове никого не было.
Он немедленно потребовал разрешения войти в спальню к Хью. Эдит прикрыла руками глаза от неожиданного снопа света. Хью крепко спал рядом.
— Мария. Где она? Ей грозит ужасная опасность. — Ротгар чуть не задыхаясь, едва произнес эти слова.
— Она заходила сюда перед тем, как уснул Хью. —
Уолтер подъехал к ней, когда по цокоту копыт бросившейся вперед галопом кобыле понял, что Марии грозит опасность. Он, перехватив у нее поводья, остановил лошадь.
— Ах, Уолтер! — вскрикнула Мария, вся съеживаясь в седле. Сердце у нее беспорядочно билось после такой быстрой гонки через ночной холод. — Умерьте ваш пыл. Нельзя так рисковать в темноте. К тому же монахини сильно отстали.
— Они знают дорогу домой, миледи, — сказал Уолтер, хотя он и перевел своего коня на шаг, и они вскоре присоединились к Филиппу. Кокетливо задрав голову, кобыла терлась носами с конями. Вдруг Филипп бросил своего мерина в галоп. Уолтер, выхватив у нее из рук поводья, тоже пришпорил своего коня.
— Нет! — закричала Мария, пытаясь одной рукой вернуть себе поводья, а другой удержать равновесие. — Мы должны подождать аббатису. Ей там страшно.
— Мария, они прекрасно знают дорогу, — повторил Филипп слова Уолтера. — К тому же, кому в голову придет идея напасть на святых сестер?
— Отдайте поводья!
В ответ Уолтер только молча пришпорил своего коня. Теперь фонарь был в руках у Филиппа, его горящий луч растворялся в лунном свете. Филипп бросил его в канаву, где он еще продолжал слабо светить в темноте.
— Леди Мария! — доносился до нее жалостливый голос аббатисы. — Эти люди…
— Уолтер, я прошу вас, верните мне мои поводья. — Сердце Марии сильно стучало в груди, что только добавляло ей неуверенности и уменьшало ее шансы совладать с кобылой. Никогда прежде Уолтер перед ней себя так не вел. — Мне страшно.
— Держитесь покрепче, миледи, — сказал Уолтер, тяжело дыша. — Мы опасаемся погони, а мерин Филиппа отлично знает дорогу и в темноте.
Марии стало немного легче. То, что прежде ей показалось странностью в характере Уолтера, теперь предстало перед ее глазами, как разумная предосторожность. Хотя Гилберт ничего не знал об их отъезде, он вполне мог отправиться за ними вдогонку, и сейчас его фигура маячила где-нибудь в темноте.
Слава Богу, что с ней рядом Уолтер, он всегда так печется о ее безопасности. Она крепче ухватилась за гриву кобылы.
— Леди Мария! Это тот самый… предатель… не доверяйте…
Этот предостерегающий крик был настолько слаб, что она едва разобрала слова, но ничего не смогла понять.
— Мне казалось, что эта дорога ведет к Стиллингхэму, а чтобы добраться до монастыря, нужно взять правее, — сказала Мария, когда их маленькая группа повернула у развилки налево.
— Не беспокойтесь, Мария. Нам нужно ехать в этом направлении, — ободрил ее Филипп. Уолтер что-то проворчал в знак одобрения.