Покоренная поцелуем
Шрифт:
Последние отблески дневного света исчезли, и теперь только яркие лучи полной луны, словно путеводная звезда, делали видимой дорогу. В мрачном настроении он глядел на убегавшую позади, изборожденную колесами, мерзлую землю. Он видел, как колеса крушат смерзшиеся твердые комки земли; у его мечтаний была похожая судьба; каждое поскрипывание, каждый поворот колеса, каждый удар, болью отражающийся в спине, также крушил его надежды, перемалывал их, превращая его несчастную любовь в обычную грязь. Лишь час назад он женился, и вот сейчас спешит к брачному
Например, убийство. Он мог проигнорировать Божью заповедь: "Не убий! " Нужно найти меч, и где-то во время отлучки от супруги и встречей с возлюбленной снести голову с плеч Гилберту Криспину. Мертвый, этот норманн уже не будет угрожать ни Хелуит, ни самому Хью. Одного удара, может, двух, если шея у этого норманна окажется крепче, чем у других, будет достаточно, чтобы больше никогда его не опасаться. Десять, даже двадцать таких негодяев может лежать и гнить в могилах, но, тем не менее, он, Ротгар, по-прежнему будет женат на Хелуит. А от такого состояния не найдешь простого средства, никаким волшебным мечом не разрубить узы, выкованные Богом.
Он уловил запах дыма в тот момент, когда отец Бруно, хлестнув вожжами лошадей, ускорил их бег залихватским свистом. Ротгар резко ухватился за борт, чтобы нечаянно не свалиться, не переставая удивляться по мере приближения лошадей к хижине Хелуит ее расточительности. Клубы дыма валили из-под крыши. Через щели в ставнях повсюду был виден свет от костра. Как же ей удалось в ее нынешнем состоянии, с перебитой костью, с такими ужасными синяками развести такой ошалевший огонь? Может, адская боль притупила ее чувства, и она забыла умерить пламя, прикрыть валежником тлеющие головешки перед тем, как отправиться в долгий путь до Лэндуолда? Дверь в хижину внезапно распахнулась. Ярко освещенный светом от огня, на пороге стоял его брат Эдвин.
– Ротгар!
– воскликнул он.
Неожиданное появление брата, которого он считал давно погибшим, а также прозвучавшие в его голосе веселые нотки приветствия ошеломили Ротгара, заставили его погрузиться в глубокое молчание.
– Ах, наконец-то ты осмелилась, моя бедняжка, - замурлыкал Эдвин и, растолкав всех плечами, прошел мимо поверженного в немоту Ротгара, чтобы взять на руки Хелуит.
– Да, она осмелилась, - похвастался отец Бруно.
– Я расскажу тебе обо всем подробно.
– Прежде ее нужно уложить в кровать и заняться ее рукой, - сказала Сара.
Быстрыми, ловкими движениями они положили Хелуит на тюфяк, а Ротгар по-прежнему стоял неподвижно в полном смущении. Казалось, он напрочь лишился дара речи. Эдвин опустился перед ней на колени, держа в своей ее здоровую руку, а она слабо улыбалась ему. Две целительницы, нежно улыбаясь, словно снисходительные матери, смотрели на них, а отец Бруно потирал над огнем руки с выражением
– Черт подери, хоть кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? заорал Ротгар, обретя наконец дар речи.
– Ax, Ротгар.
– Эдвин, оторвавшись от Хелуит, заходил по хижине, жестикулируя руками.
– Сядь. Подкрепись перед уходом.
– Уходом?
– переспросил Ротгар. Как так, ведь Эдвин никак не мог ничего знать о его уговоре с Марией.
– Вот это тебе, Ротгар. Здесь достаточно еды тебе на неделю. Ты уже будешь далеко, если потребуется восполнить съестные припасы.
– Вы что, все сошли с ума? Я теперь лишен всякой возможности совершать путешествия в будущем. Теперь я женат на Хелуит.
– Как вы только могли об этом подумать, Ротгар? Вы ведь знаете, что она жена Эдвина.
– Отец Бруно недовольно насупился.
– Да, вот она, моя несчастная, бедная девочка, - согласился с ним Эдвин.
Ротгар ткнул пальцем в отца Бруно.
– Вы знали, что Эдвин жив и, тем не менее, стояли передо мной и произносили слова брачной церемонии.
– Нет, я этого не делал.
– Отец Бруно выпрямился в полный рост.
– Я цитировал мой любимый отрывок из "Исповеди" Святого Августа. Разве вам неизвестно различие между этим замечательным трудом и священным обрядом бракосочетания, Ротгар?
Отец Бруно с таким же успехом мог стать на голову и исполнять друидские песнопения, и Ротгар наверняка этого бы не заметил, - так его интересовала эта брачная процедура.
Священник поглядывал на всех с робкой, как у ягненка, улыбкой.
– Должен признаться, у меня были кое-какие опасения в отношении религиозной сути намерения. Мы с отцом Болсовором обсуждали этот вопрос, но так и не пришли к общему заключению, хотя наш спор не касался вашего частного случая. Поэтому я для большей уверенности называл вас Эдвином.
– Он на самом деле называл его Эдвином, сама слышала, - сказала Сара.
– И я тоже, - подтвердила его слова Гвинет.
– К тому же я вам подмигивал, Ротгар. Неужели вы не заметили?
– Хватит!
– заорал Ротгар.
– И потом, уже более спокойно, повторил: "Хватит". Он грубой рукой тер лоб над переносицей, чувствуя, как его всего охватывает возбужденная дрожь, когда он постепенно начинал отдавать себе отчет в том, что же произошло.
– Значит, я по-прежнему холост?
– Да, вы не женаты, - откликнулся отец Бруно.
– И брат мой жив.
– Хочется надеяться, - отозвался Эдвин. Все они широко разинули рты, когда он, издав дикий радостный вопль, высоко подпрыгнул и шлепнул по соломенной кровле, чтобы счастье ему не изменило. Мария! Известие об этом, несомненно, утолит ее боль, которая чувствуется у нее в глазах. Сегодня ночью, когда он будет сжимать ее в жарких объятиях, он все подробно ей объяснит.
– Для чего вы это сделали?
– спросил он, чувствуя, как в глупой ухмылке широко расплываются его губы.