Покоренная судьбой

Рейли Кора

Тело Греты прижалось ко мне, и ее дыхание выровнялось. Чувствуя странную трогательность оттого, что она уснула в моих объятиях вот так, и я отнес ее в спальню. Осторожно положил ее на кровать, затем повернулась, чтобы взять свою сумку из гостиной. Медведь стоял прямо за мной, его тело напряглось, а глаза были устремлены на меня.

— Ну же, не заставляй меня делать тебе больно, — твердо сказал я. Он не отступил.

Момо и еще одна маленькая собачка проскочили мимо него и запрыгнули на кровать, затем Дотти, прихрамывая, прошла мимо Медведя, обогнула меня и улеглась на удобную собачью кровать. Бросив взгляд на Дотти, Медведь последовал за ней и свернулся вокруг ее меньшего тела. Я криво

улыбнулась. Я был не единственным, кого самка водила за яйца. Собравшись в маленькой ванной, я выключил свет, прежде чем направиться в спальню. Грета не сдвинулась ни на дюйм, ее ангельское выражение лица свидетельствовало о том, что она крепко спит. Это странное место в глуши уже больше походило на дом, чем шикарный таунхаус в моем городе — и все из-за женщины в моей постели.

Я вытянулся рядом с ней и провел костяшками пальцев по ее скуле, а затем притянул ее к себе. Она прижалась ко мне с легким вздохом. Ее волосы щекотали мне нос, я смахнул их и поцеловал ее в лоб.

Я знал, что это неправильно. Грета заслуживала большего. Но это было слишком хорошо, чтобы оставить все как есть. Я подумал, не жалеет ли Грета, что отказала мне, но, учитывая ее семейное положение, у нее, вероятно, не было особого выбора. Я определенно жалел, что мне не хватило смелости отменить свадьбу с Крессидой, но я хотел стать Капо. Ради этого я был готов заключить сделку с дьяволом.

Когда я проснулся, Греты в постели не было. Снаружи доносилось мычание и мяуканье, а также звук мотора. Я размял ноги и встал, затем взял с тумбочки пистолет и замер, заметив, что мое обручальное кольцо лежит рядом с запиской от Греты.

Я просканировал записку.

Не хотела отдавать его тебе вчера вечером.

Я был рад, что она этого не сделала. Это омрачило бы наше воссоединение, так же как существование Крессиды омрачило мою жизнь. Я сунул кольцо в сумку, поискал Грету в доме и вышел на улицу, следуя за звуками. С крыльца я увидел, как Грета управляет небольшим погрузчиком и распределяет тюки сена между конюшнями и сараями и с улыбкой прислонился к крыльцу, ошеломлённый увиденным. Грета была наследницей огромного состояния, ее называли принцессой Запада, а здесь она кормила коров, свиней, лошадей и убирала их помет. Она не гнушалась тяжелой работы. Заметив меня, она помахала мне рукой, направляя погрузчик одной рукой в мою сторону. — Там внутри есть кофе! Мне нужно немного, прежде чем я смогу к тебе присоединиться, — крикнула она через заглохший двигатель и проехала мимо меня.

Вернувшись в дом, я наполнил чашку кофе, прежде чем снова выйти на улицу. Попивая кофе, я наблюдал за Гретой вдалеке, как она приветствует животных одно за другим, даже огромную свинью, и мои губы растянулись в улыбке. Это ощущение было сюрреалистичным в самом лучшем смысле этого слова. Я не мог вспомнить, когда в последний раз мне так часто хотелось улыбаться.

Я никогда не хотел жить в сельской местности, так как вырос в большом городе. Это было место, где я чувствовал себя наиболее комфортно, и я все еще не мог представить, что променяю свою жизнь в Нью-Йорке на что-то подобное на неопределенный срок, но присутствие Греты делало это место особенным. Когда я вырос, я всегда знал, какое место называть домом, дом моих родителей был моим убежищем, местом, которое я без колебаний называл домом, но с тех пор, как я переехал, и особенно после свадьбы с Крессидой, ничто не напоминало возвращение домой. Моя квартира казалась промежуточным этапом, а не конечным пунктом назначения, а таунхаус, который я купил для нас с Крессидой, всегда казался чужим домом, а не тем, где тебе рады.

Я сделал еще глоток, и Грета снова помахала мне рукой вдалеке, крикнув что-то, чего я не уловил,

но я помахал в ответ. Затем я медленно опустил руку. Это прямо здесь, это чувство спокойствия и принадлежности, это было то, чего я хотел. Но год назад воплощение этой мечты в реальность уже сталкивалось с большими препятствиями. А сейчас? Сейчас, когда я женат на Крессиде, это было почти недостижимо.

В нашем мире развод был запретным, непростительным грехом. Это был единственный способ иметь Грету больше, чем те крошечные кусочки времени, которые я мог выкроить между Фамилией, моей семьей и Крессидой.

Развод был тем, что положило бы конец моим стремлениям стать Капо.

Грета

Мой живот потеплел при виде Амо на моем крыльце, который пил кофе в одних пижамных штанах.

Несмотря на то, насколько рискованными были наши встречи, я не могла представить, что не увижу Амо снова. Я чувствовала себя виноватой во многом: перед своей семьей, перед Крессидой, даже перед семьей Амо. Мы так или иначе солгали им всем. Но всякий раз, когда я думала о том, чтобы положить конец нашим с Амо отношениям, моя грудь сжималась от острой тревоги. Год назад мой выбор был очевиден — выбор невозможный, но неизбежный. Теперь же причины определенного выбора в прошлом становились все менее убедительными.

Я направилась к Амо, как только накормила всех животных, что без помощи Джилл заняло много времени. Она не спросила, почему я хотела, чтобы она провела пару дней с сестрой в Рино. Она знала, что лучше не задавать лишних вопросов.

Улыбнувшись, я взяла руку, которую протянул мне Амо, когда я поднималась по деревянным ступеням. Мы вошли внутрь и позавтракали, хотя, увидев Амо в раздетом состоянии, мое тело испытывало совсем другой голод.

— Как насчет того, чтобы провести для меня подробную экскурсию по ферме? Вряд ли мы сможем совершить поездку куда-то еще.

Я знала много мест, которые хотела бы показать Амо, но он был прав. Это был не вариант. И меня тронуло то, что он хотел побольше узнать о моем убежище.

— Только дай мне быстро одеться.

Я прикусила губу. — Тебе не обязательно одеваться для меня...

Амо усмехнулся, наклонился и обхватил мою шею, чтобы притянуть меня к себе для поцелуя.

Его телефон пискнул, заставив нас разойтись, и он посмотрел вниз, его рот сжался.

— Что-нибудь случилось?

Он покачал головой с принужденной улыбкой и быстро засунул мобильный телефон в карман пижамы.

— Твоя жена?

Он поднялся на ноги, его улыбка все еще не была такой, как обычно, когда он был рядом со мной, однако я видела ее на его лице, когда он общался с другими. — Давай наслаждаться днем.

Я не стала давить на него, потому что мне тоже не очень хотелось говорить о ней. Даже зная, что Амо не был верен, я чувствовала себя виноватой за то, что мы сделали. Я коснулась его губ кончиками пальцев, когда его принужденная улыбка осталась. — Мне больше нравится твоя настоящая улыбка. Ты не должен притворяться для меня, хорошо?

Глаза Амо смягчились, и он наконец перестал улыбаться. — Мало кто поймет, что есть разница.

— Я понимаю, и мне нужны только твои настоящие эмоции. Тебе не нужно ничего навязывать.

Амо поцеловал кончики моих пальцев. — Я не позволю ничему испортить сегодняшний день. Так что давай собираться, чтобы ты могла отвлечь меня.

Сначала я повела Амо в загон, где содержалась большая часть лошадей и ослов. Я забралась на первую доску забора, чтобы иметь лучший обзор, и указала Амо на разных лошадей. — Это Руби. — Я указала на медную кобылу. — Когда я взяла ее восемь месяцев назад, она никогда не видела дневного света за три года своей жизни. Она была в ужасном состоянии, и посмотри на нее сейчас.