Покоренные любовью
Шрифт:
Он остался. На обед были поданы: суп из баранины, тушеное мясо, хлеб, сыр и эль. Герцог сидел за длинным столом в теплой кухне, благоухающей чудесными ароматами, и дивился детям Хэмиша.
Старшая дочь Хизер, полногрудая девушка, которой уже исполнилось семнадцать лет, была еще крошечной малышкой, когда он видел ее в последний раз, тогда, как шестнадцатилетний Роберт, торговавший уже на ярмарках, и походивший на отца, был младенцем на руках у Молли, едва оправившейся от родов. Затем шел Дикон, и самой младшей была Джорджина, которой было семь, и которая
Когда они заняли за столом свои места, четыре пары любопытных глаз откровенно рассматривали его. В них сочетались догадливость Хэмиша и открытость Молли. Молли поставила на стол суп, и их внимание переместилось. После этого они относились к нему просто, как к члену семьи, как к «дяде Ро».
Слушая их болтовню, рассказ Роберта отцу об овцах в поле, историю Хизер о потерявшейся курице, Ройс не мог не отметить насколько хорошо себя чувствовал в их обществе. Семьи его сестер отличались от этой семьи.
Когда отец изгнал его из Вулверстона и запретил всякое общение с ним, его сестры приняли решение отца. И хотя все три были замужем, они не пытались связаться с ним, поддерживать связь хотя бы письменную. И это было не дальновидно с их стороны. Ройс всегда знал, что придет день, когда он станет главой семьи и будет отвечать за казну герцогства, на средства из которой по-прежнему претендовали его сестры и их дети.
Как и все остальные, его сестры считали, что опала не продлиться долго. Уж, конечно, не шестнадцать лет.
У него был список с именами его племянников и племянниц, который он составил из сообщений в «Газетт», извещающий об их рождении. Но в спешке отъезда он оставил его в Лондоне; герцог надеялся, что Хэндли помнит их имена.
– Когда ты прибыл в замок? – устремила на него взгляд Молли.
– Вчера утром.
– Ну, я уверена, что мисс Честертон обо все позаботилась.
Ройс отметил, что Молли произнесла это утвердительно.
– Вы знакомы с ней?
– Она приезжает сюда, чтобы обсудить некоторые вопросы с Хэмишем. Всегда остается на чай, она – леди во всех отношениях. Я думаю, что у нее все, как всегда, в порядке, - Молли посмотрела ему в лицо. – Вы уже решили, когда пройдут похороны?
– В следующую пятницу, - он посмотрел на Хэмиша. – Учитывая неизбежный интерес высшего общества, это самое раннее, - помолчав, спросил. – Ты придешь?
– Мы с Молли придем в церковь, - Хэмиш обменялся взглядом с Молли, и та кивнула. Мужчина посмотрел на Ройса и улыбнулся. – Но на поминках ты должен будешь справляться один.
Ройс вздохнул.
– А я надеялся, что шотландский гигант сможет их отвлечь. Теперь мне придется придумать что-то другое.
– Мне кажется возвращение блудного сына отвлечет их достаточно.
– Что, - сказал Ройс, - является твоей точкой зрения.
Хэмиш расхохотался, и разговоры на эту тему прекратились; Ройс перевел разговор к местному земледелию и будущему урожаю. У Хэмиша была гордость, и Ройс уважал его за это; его сводный брат никогда не ступит на порог замка.
Как герцог и ожидал, в отношении фермеров он
Хэмиш жил отдельно, и дела у него обстояли на порядок лучше. У него была собственная земля; его мать была единственной дочерью процветающего фермера. Она вышла замуж поздно, и Хэмиш был ее единственным ребенком. От нее он унаследовал ферму, а выплаты от отца позволило сколотить капитал и расширить хозяйство; у него теперь была хорошо зарекомендовавшая себя ферма, где он разводил овец.
После обеда Ройс поблагодарил Молли, поцеловал ее в щеку, и, стащив яблоко из вазы, вместе с Хэмишем вышел из дома, где они и продолжили разговор.
Они сели на каменную стену и, свесив ноги, стали смотреть на горы.
– Твои выплаты будут продолжаться до твоей смерти, но ты и так это знал, - Ройс откусил от яблока.
– Да, - Хэмиш устроился рядом с ним. – Так как он умер?
– Минерва Честертон была с ним.
Ройс рассказал ему то, что услышал от девушки.
– Тебе удалось связаться со всеми остальными?
– Минерва написала девочкам, они все в имениях. Одиннадцать из пятнадцати.
Его отец произвел на свет пятнадцать незаконнорожденных детей от служанок, таверных девок, фермерских дочерей и деревенских девушек; по какой-то причине всего его любовницы были из низших слоев общества. – Мужчинам я напишу сам. Не то, чтобы это важно, его смерть существенно ничего не изменит.
– Да, но они должны знать, - Хэмиш мгновение смотрел на него, затем спросил. – Ты собираешься быть похожим на него?
Выбросив огрызок яблока, Ройс прищурился.
– В каком смысле?
Хэмиш невозмутимо усмехнулся.
– В точности так, как ты и подумал. Ты собираешься стращать каждого фермера в герцогстве, заставляя запирать своих дочерей?
Ройс фыркнул.
– Определенно не мой стиль.
– Это хорошо, - Хэмиш дернул мочку уха.
– Никогда не было моим.
На мгновение они остановились на интимных наклонностях своего отца, потом Хэмиш продолжил:
– Все выглядело так, как если бы он представлял себя одним из старых лордов приграничных земель, заслужившим королевские блага. В своих владениях он брал то, что видел или хотел, несмотря на то, что, как я слышал, многие девушки сопротивлялись. Конечно, это не касалось моей матери. Она говорила мне, что никогда не жалела о времени, проведенном с ним.
Ройс улыбнулся.
– Она говорила о тебе, убогий. Если бы она не провела это время с ним, то не было бы и тебя.
– Даже в последние годы, она становилась задумчивой, когда разговор заходил о нем.
Спустя мгновение Ройс сказал:
– По крайней мере, он заботился о них потом.
Хэмиш кивнул.
Некоторое время они сидели молча, наблюдая за постоянно меняющимся видом, игрой света над холмами и долинами, за движением солнца на запад, потом Хэмиш пошевелился
и посмотрел на Ройса.