Покорись мне
Шрифт:
будет только более раздражен их приходом - и выместит это на матери - если они
заставят его вставать с дивана, чтобы пустить их внутрь. Он был эгоистичным
ничтожеством, который сделает все, чтобы обеспечить собственный комфорт. И ее
мать была для него частью этого, как электрическая бритва или мобильный телефон.
Он вел себя так потому, что мама была слишком слабой, чтобы противостоять ему.
Ката подумала о том, что после нескольких месяцев, проведенных
спустя годы, она будет такой же, как ее мать, - лишившейся силы воли, чтобы
противостоять своему мужу.
Она толкнула входную дверь. Хантер последовал за ней внутрь, плотно
прижимая мать к своей широкой груди. Ее кожа имела сероватый оттенок, и Кату до
чертиков пугала мысль оставить ее здесь. Что если мама не выздоровеет из-за того, что
не сможет отдыхать? Хантер нанял сиделку, что было облегчением, но Ката жалела,
что не могла сама проследить за выздоровлением матери.
Не в первый раз Ката прокляла того, кто пытался убить ее. Этот мудак всучил ее
в руки Хантера, и теперь она была вдалеке от того места, где, как диктовали ей ее
обязанность дочери и любовь, она должна быть. Это выводило ее из себя.
– Где ваша спальня, мадам?
– спросил Хантер у ее матери.
– Через гостиную, в конце коридора.
– Благодарю, мадам, - кивнул Хантер и продолжил путь через прихожую, в
сторону гостиной.
– Вашу сиделку зовут Бекка. Она будет здесь через час. Она заберет
ваши рецепты и медицинские рекомендации по пути. Мы останемся с вами, пока она
не приедет.
– Это так любезно с вашей стороны. Вы никогда не рассказывали, как вы с Катой
встретили друг друга.
Сердце Каты вздрогнуло. Она просила Хантера оставить их женитьбу в секрете.
Сейчас не время волновать мать по этому поводу. И, правда, зачем беспокоить ее,
когда Ката не была уверена, будет ли еще замужем к ближайшему воскресенью.
– Это ты, Шарлотта? - позвал ее Гордон сквозь рев телевизора, свешивая ноги с
дивана.
162
Покорись мне. Шайла Блэк
Ката поймала взгляд ленивца, плоско развалившегося на диване, одетого лишь в
футболку и трусы. Его пепельно-седые волосы были растрепаны, а бледно-голубые
глаза казались полинявшими, как и остальное лицо.
– Да, дорогой, - голос ее матери звучал хрипло. Неужели она не была настолько
измотанной и уставшей, чтобы отвечать ему, или мать на самом деле была рада видеть
этого ублюдка?
Гордон хмыкнул.
– Ты опоздала.
Мужчина мог действовать на нервы Каты быстрее, чем кто-либо другой.
– Это не ее вина.
потрудился забрать собственную жену из больницы.
– Ката… Милая, не надо, - мать умоляла, встречая ее взгляд за накачанными
бицепсами Хантера.
– Закрой рот, девчонка. Я усердно тружусь, чтобы эта крыша держалась над
головой твоей матери, а в ее желудке была еда. Все, что я прошу, когда прихожу
домой, это немного покоя и отдыха. Я уже позвонил кое-кому, чтобы за нее могли
сделать ее работу, пока она была больна. Поэтому отвали от меня.
Как только Хантер встретил взгляд Гордона, ее отчим резко встал и нахмурился.
– А ты кто такой, черт возьми?
Ката знала, что ей следует оставить его в покое. Знала... но не могла.
– Тот, кто готов помочь маме, так как ты чертовски ленив и эгоистичен, чтобы
даже уложить ее в постель.
– В постель? Ты обращаешься с ней как с инвалидом, - Гордон встал, его брови
недоверчиво изогнулись.
– Уже почти семь вечера. И я ждал свой ужин.
– Мистер Бакли, ваша жена не в состоянии подняться с кровати ни для каких дел.
Ката, передай ему инструкции врача.
Сердито пожав плечами, она полезла в сумочку, затем швырнула бумаги в
отчима.
– Вот. Черным по белому написано, что ей следует отдыхать до следующей
недели столько, сколько это возможно. Хантер нашел сиделку, которая приедет сюда и
позаботится о маме.
– Никаких чужих людей в моем доме. За Шарлоттой не нужно ухаживать. - Он
повернулся к Хантеру: - Отпусти мою жену. Она сможет сама добрести до кухни.
– Она ляжет в постель, - голос Хантера хлестнул, словно сталь. - Вы – вполне
дееспособный мужчина, с двумя руками и ногами. Вы в состоянии приготовить себе
ужин.
Ката бросила быстрый взгляд на Хантера. Он казался не на шутку раздраженным.
Ей пришлось сдержать улыбку.
– Ты, не говори мне, что делать в моем доме, - зарычал Гордон на Хантера, а
затем насмешливо улыбнулся ей. - Каталина, никаких сиделок. Ты останешься и
позаботишься и о матери, и обо мне.
– Я не могу.
И она определенно не скажет Гордону о причинах. Если он смог списать
пневмонию матери на простуду, Ката знала, что он никогда бы не поверил, что кто-то
пытался убить ее.
– Не можешь? - он ткнул пальцем в сторону Хантера. – Только потому, что не
можешь перестать раздвигать свои жирные окорочка перед этим мужиком ради заботы
о собственной матери?
– Гордон!
– запротестовала ее мать.