Покорители прошлого
Шрифт:
Старков смотрел в окно, размышляя после недавно произошедшего разговора с подполковником Остаповым. Сидел в своём кабинете, смотрел и думал. Его знакомство с Константином вначале казалось обыденным, пока не переросло в работу целой команды единомышленников. Иванов не был радиолюбителем до мозга костей, однако талантливым конструктором — безусловно, являлся. Его прозорливый ум предопределил развитие завода по нескольким направлениям. Некоторые сейчас в процессе становления, другие — дают продукцию, пользующуюся бешеным спросом. Но есть и третье — микропроцессоры. Ради этого направления в Рябиновск приехало много людей, и не рядовых, а специалистов. И сколько ещё приедет — неизвестно. Однако в последнее время вокруг Константина закрутились какие-то непонятные слухи. Один другого смехотворнее: волшебник, инопланетянин, человек из другого мира… блин, начитаются художественной литературы, а потом городят не пойми что… Но всё
Ровно час назад человек из КГБ вызвал Виктора на беседу в его же кабинет. Поначалу Старков скептически относился к словам о новых особенностях работы Старой площадки, но когда подполковник положил перед ним бланки подписки на уровень три нуля, откровенно напрягся. Такой уровень начисто лишал его любимого хобби, которым он занимался со времён секции во Дворце Пионеров. Но чекист не стал давить, а лишь предложил сделать выбор: уровень «Сов. секретно» и доступ в эфир, но тогда часть режимной информации Виктору Николаевичу будет недоступна, или полные «три нуля», но о радиолюбительстве можно забыть. Старков выбрал первое, а Александр Петрович провёл с ним разъяснительную беседу. Из неё выходило, что на гениального (ни больше, ни меньше!) конструктора работает вся внешняя разведка страны. Перспективные образцы зарубежной техники копируются с целью адаптации их под элементы нашей промышленности. Есть, конечно, кое-что из ряда вон выходящее, но здесь чекист просто посоветовал не вдаваться в подробности, а принимать так, как оно есть. Виктор понятливо кивнул, соглашаясь с такими условиями, на что Остапов объяснил и поведение начальника Старой площадки с подчинёнными: пресекать более-менее правдоподобные слухи и выделять похожие на сказку — перевод щекотливого вопроса в шутку или анекдот способствует сохранению гостайны.
А полчаса назад его навестила Ирина Сергеевна Шмелёва с новым трудовым договором, в котором оклад ушёл вверх: вместо ста тридцати рублей поднялся к отметке в двести сорок, а уж про уровень премии можно было не говорить. И сегодня вечером он обрадует свою жену — Надю, что их мечта приобрести автомобиль становится реальной.
14 октября 1982 года. г. Рябиновск
За три недели много воды утекло. Рябиновск продолжали будоражить всевозможные слухи о каких-то глобальных изменениях. И этому способствовали сразу несколько новостей. Первой из них стало известие, что налажен выпуск ножных протезов для инвалидов. Коллектив воинов-афганцев из сборочного цеха НПО «Прометей» — те, кто нуждался в этих протезах, полноценно встали в строй в прямом смысле этого слова. Буквально через пару дней приехала делегация из местной больницы. Главврач порывался осмотреть местную амбулаторию, но туда его не пустили, сославшись на режимность объекта. А вот с создателем блага для инвалидов — инженером-конструктором протезов — Родионом Александровичем Громовым и по совместительству новоиспечённым директором НПО «Гефест» ему удалось и побеседовать, и оформить первый заказ на двадцать протезов для ветеранов и тех, кто получил увечья в горячих точках — Анголе, Египте и других. Здесь Родион решил не изобретать велосипед, а пошёл по пути Константина, заявив, что все бывшие военные Калачеевской области, получившие такие увечья, получат протезы абсолютно бесплатно, а гражданские заплатят всего 25 рублей 64 копейки — именно такая цена замаячила после калькуляции затрат. Причём четверо бывших калек из сборочного цеха изъявили желание перейти в НПО «Гефест», чтобы на постоянной основе помогать страждущим обрести свободу передвижения на своих двоих. Все эти четверо были семейными людьми и снимали жильё неподалёку от завода. Пропуска в цеха новоиспечённого НПО новые работники получили за сутки.
К 22-му сентября подоспели домочадцы и к остальным сборщикам-инвалидам. Восторженных объятий с детьми и радостных слёз и всхлипываний жён было предостаточно. Катя Иванова даже покинула место встречи, не в силах сохранять спокойствие — ей, как беременной, такая нервотрёпка была во вред. После обретения мужьями почти полноценной подвижности, женщины были на седьмом небе от счастья, и лояльность к предприятию просто зашкаливала. Местная же амбулатория получила двух медсестёр, ещё одного фельдшера и терапевта. На первое время бразды правления взяла на себя Ермакова. Понимая, что такие кадры на вес золота, она быстро провела стихийную планёрку. Именно на ней все четыре медика без лишних разговоров вошли в состав персонала амбулатории и оформили подписку по режиму.
Одновременно с этим гостиница Рябиновска превратилась, по сути, в элитное общежитие — на несколько дней все номера были заняты переселенцами, пока те не найдут съёмное жильё. Приехавшим на день позже Щепетнову и его заму, чтобы утрясти вопросы по снабжению инвалидов протезами, с трудом удалось вселиться на двое суток. Результатом их переговоров и восторженных
И всё. Для НПО «Гефест» настал тот самый ад, что был раньше в «Прометее» — начались звонки как в само НПО, так и по министерствам. Люди просили, умоляли, требовали поставить их в очередь на протезы. Писали сами инвалиды, их жёны и близкие родственники, писали целые коллективы, прося за достойных людей. Кончилось это тем, что Остапова вывели в полноценного куратора всего Рябиновска и срочно вызвали в Москву. Здесь, в сопровождении Суслова он посетил Кремль, его представили самому Андропову, и уже после этой встречи Александр Петрович вышел полноценным полковником — должность обязывала досрочно повысить звание. Заодно надавали и кучу обязанностей. Отныне все основные направления по безопасности в Рябиновске курировал он, и только он, а вот Зимин поднялся почти на уровень Иванова, став, по сути, координатором по связям с поставщиками и смежниками во всех направлениях.
Альма-матер Суслова, Зимина и Шокина разбросала их однокашников по всему Союзу, к этому возрасту наделив серьёзными должностями и полномочиями. И теперь Алексею Сергеевичу приходилось вновь знакомиться с ними, вспоминая студенческие годы. Но такие телефонные звонки заканчивались на мажорной ноте, пополняя копилку связей Зимина в геометрической прогрессии. Этому способствовало как взаимодействие с полковником Остаповым, так и заключение договоров на бартерной основе с НПО «Прометей» и «Гефест». Зимин и Шмелёва, как юрист, сразу же были введены в руководящий состав второго объединения. Более того, увеличился спрос на продукцию, выпускаемую Старой площадкой, и цех на Новой площадке частично перешёл на производство трансиверов «Прометей-БМ1» и антенн вертикального типа для народного хозяйства, для чего там потребовались реконструкция и замена некоторого устаревшего оборудования.
Однако все понимали, что дополнительная нагрузка может попросту расстроить уже налаженное производство. Поэтому руководство страны в срочном порядке решило искать помощников. А 7 октября Кировское объединение «Авангард» подписало договор с «Прометеем» о передаче им части прав по изготовлению такого вида аппаратуры. Рябиновцы поставляли кировчанам кварцевые фильтры, а уже те производили сборку полноценной конструкции. Этим «Прометей» разгружал свои мощности и «давал жить» коллегам. Под роспись «Авангарду» был передан полный комплект документации по всем узлам, с учётом изменений в частотном диапазоне аппарата. В том числе одного из узлов, в котором вместо генератора плавного диапазона в трансивер встроили второй кварцевый генератор — переключаемый, с возможностью быстрой перестройки аппарата по фиксированным частотам. В результате этой модернизации, аппарат подешевел на несколько рублей.
В деле продвижения идеологического эксперимента произошли свои подвижки. И если музыкальная группа медленно, но уверенно оттачивала мастерство, то группа силовой поддержки уже начала свою работу. Совмещая вечерние тренировки и контроль за благополучным следованием некоторой части музыкантов до дома, люди Нины Князевой пару раз вступали в противостояние с хулигански настроенными группками пэтэушников. Итогом таких противостояний, как правило, становились разбитые носы, брови или губы у нападавших. А уж страдания потерпевших морального плана — что тебя побила девчонка, и вовсе выбивали из колеи и перемещали таких побитых хулиганов куда-то на задворки иерархии приблатнённой молодёжи.
Помимо этого, в обеих школах — 12-ой и 8-ой, начал приживаться «Кузнечик». Сначала на дискотеках по поводу Осеннего Бала, ежегодно отмечаемого в конце сентября, а потом, во время большой перемены между учебными занятиями, школьники из музыкантов и подтанцовки стали культивировать элементы танцевальных движений, как разгрузку от мысленной работы. Первой, кто оценила эти новшества, была завуч 12-й школы — Лидия Николаевна. Никто из детей не колобродит по территории школы, успеваемость как-то сразу лихо пошла вверх, как и общее состояние отдохнувших от мыслительного процесса детей… Всё это возымело ответную реакцию руководства школы — вышел приказ, узаконивший танец, как средство умственной разгрузки. Педагоги из Восьмой школы, сначала встревоженные появлением какого-то нового танца, решили поинтересоваться у коллег, как обстоят дела у них. И когда узнали все подробности, практически на следующий день ввели такой же приказ. Но дело этим не кончилось. Дальше ученики и ученицы начали совершенствовать свои движения у себя дома, стремясь отточить их до совершенства. И там к ним подтянулись младшие братья и сёстры, у кого они были, а те, в свою очередь, перенесли танец на детские площадки и даже детсады — в старшие группы. За эти три недели «Кузнечик» стал настоящим бичом города, в хорошем смысле этого слова.