Покойная жена бывшего мужа
Шрифт:
– То есть вы думаете, что смерть Перевозчиковой может быть связана с ее работой? – насторожилась я.
Я не исключаю такую возможность. – Он опустил глаза и теперь разглядывал свои руки, спокойно лежащие на столе. – Хотя я надеюсь, что подтвердится бытовая версия. Кстати, я могу рассчитывать, что мне станут известны результаты вашей работы?
– Вы – лицо заинтересованное, – неопределенно ответил Гоша.
Анатолий Егорович поджал губы:
– Но я бы не хотел, чтобы ваше присутствие мешало нормальной работе отдела. Женщины, сами понимаете. Вам предоставят свободную
– Более чем, – солидно наклонил голову Гоша.
– Вот и хорошо. Моя секретарша проводит вас.
Мы распрощались с Анатолием Егоровичем и направились к дверям. Уже на пороге я остановилась:
– Анатолий Егорович, а скажите, ваше личное мнение – вы верите, что Наташу отравила первая жена Олега Борисовича?
Несколько мгновений он молча барабанил пальцами по столу, потом в первый раз за все время разговора посмотрел мне в глаза:
– Я с Елизаветой Петровной знаком, хотя и не близко. Она не производит впечатления женщины способной на импульсивные поступки. А если считать, что это именно она отравила Наталью Денисовну, то такой поступок иначе чем импульсивным не назовешь. Я ответил на ваш вопрос?
– Да, – кивнула я. – Спасибо.
Кто-нибудь помнит, как называется боязнь открытого пространства? Боязнь замкнутого – это клаустрофобия, а вот если наоборот? Кажется, агорафобия? Так вот, человек, который проектировал банк «Аметист», явно страдал этой самой фобией. В том, что служебные помещения, включая кабинет самого исполнительного директора, имеют весьма скромные размеры, мы уже убедились. Но коридор? Я ведь не настаиваю на просторном светлом холле, пусть это будет незатейливый коридор, в который с двух сторон выходят двери, пусть он будет не слишком широким – в конце концов, народу там не много толчется, но почему бы не сделать его прямым? Мы шли следом за секретарем-референтом, поворачивая то направо, то налево через каждые пять метров, и очень скоро мне показалось, что мы блуждаем по какому-то странному лабиринту. Даже захотелось по-детски взять за руку Гошку – если наша провожатая вдруг исчезнет за очередным поворотом, хоть он останется рядом.
Гошку всякие глупые мысли, судя по всему, не волновали. Он шел рядом с секретаршей и непринужденно болтал. Обычно, когда напарник вот так, на полную мощность, «включает обаяние», даже самые устойчивые барышни начинают хихикать через три минуты. Но секретарша, очевидно, была сделана из другого, особо прочного материала – как Гоша ни старался, он не сумел поколебать ее вежливое безразличие. Правда, ему удалось выяснить, что девушку зовут Алиса (хотя она тоже была в синей юбочке и белой блузке, беджик с именем отсутствовал – очевидно, считалось, что тому, кто сумел добраться до приемной исполнительного директора, имя его секретаря должно быть известно), но это осталось единственным Гошкиным достижением.
Наконец мы добрались до цели – Алиса открыла дверь в комнату, точную копию той, в которой мы с Гошей побывали вчера. Такую же маленькую и так же скупо – два стола и четыре стула – обставленную.
– Устраивайтесь здесь. Сейчас я приглашу
– Теряю квалификацию, – пожаловался Гошка, снимая куртку и бросая ее на стол.
– Тренироваться надо больше. – Я аккуратно пристроила свой пуховик на спинке стула.
– С нашей-то работой? – Гошка присел на краешек стола, рядом с курткой. – Если только на тебе.
Я не успела придумать достаточно язвительный ответ – дверь приоткрылась, и в комнату вошла высокая брюнетка лет тридцати пяти в стандартной униформе банка. Беджика у нее, как и у Алисы, не было, но я сразу узнала Аллу. Фотографии ей действительно не льстили – в жизни Алла была гораздо симпатичнее, чем на снимках.
– Здравствуйте. – Брюнетка неуверенно посмотрела на нас и уточнила: – Это вы из милиции?
– Почти угадали. – Гошка спрыгнул со стола и галантно поклонился: – Мы сотрудники частного детективного агентства «Шиповник», Георгий и Рита, к вашим услугам.
– Алла. – Она перевела взгляд на меня: – Алла Николаевна Брагина.
– Очень приятно. – Я дружелюбно улыбнулась, а Гоша придвинул поближе один из стульев: – Присаживайтесь, пожалуйста.
– Да, конечно. – Алла сделала короткий шаг вперед, опустилась на краешек стула и встревоженно оглянулась на Гошу: – Но я не понимаю… вы ведь по поводу Наташи? При чем здесь детективное агентство? Этим милиция занимается.
– Разумеется, милиция, – подтвердил Гошка. – Наша задача всего лишь прояснить некоторые темные моменты в этой истории.
– Какие еще темные моменты? Там только один темный момент – почему эту гадину до сих пор не посадили? Это наше правосудие – если ты при высокой должности, то, конечно, твори что хочешь, трави людей, убивай направо-налево! И никто тебя даже пальцем не тронет!
– То есть вы абсолютно уверены в виновности Елизаветы Петровны? Никаких сомнений?
Я задала вопрос абсолютно нейтральным тоном, но Алла возмутилась:
– В чем я, по-вашему, должна сомневаться? Наташка ясно сказала перед смертью, где она была и с кем!
– Но Елизавета Петровна утверждает…
– Да наплевать мне на то, что она утверждает! Она, конечно, от всего отпираться будет! Или вы думаете, что такая сама признается? Признается, что это она Наташку на тот свет отправила? Черта с два! Конечно, она рассчитывала, что Наташка никому ничего сказать не успеет – или дома, одна, умрет, или вообще на улице окочурится.
– Кстати, как случилось, что Наташа от Елизаветы Петровны именно к вам пошла, а не к себе домой?
– Я это сто раз уже объясняла, и милиции, и скорой помощи.
– Расскажите еще и нам, – обаятельно улыбнулся Гоша.
– Зачем? На кого вы, вообще, работаете? Если на эту стерву, на Перевозчикову, я вам больше ни одного слова не скажу! Хотя нет, скажу, конечно! Скажу, что она убийца, и сколько бы она частных сыщиков ни нанимала, она все равно не выкрутится, она будет сидеть!
Поскольку Гошкино обаяние на Аллу явно не действовало (как, впрочем, и на остальных сотрудниц банка «Аметист». Прививку им всем сделали, что ли?), я сама постаралась успокоить женщину.