Покойная жена бывшего мужа
Шрифт:
– В голове помутилось от боли? – предположила я. – Зацепилась за одну мысль – добраться до подруги, вот и шла как зомби. Так бывает.
– Два часа? По-пластунски ползла?
– Если ей очень плохо было… Подожди! А может, все гораздо проще? Вот смотри: мы считаем, что Перевозчикова сказала правду и Наташа ушла от нее в семь часов.
– То есть Перевозчикова выставила ее.
– Вот именно! Куда пойдет молодая женщина, не совсем трезвая, которую только что, по ее мнению, оскорбила предполагаемая соперница?
– Или
– Только к подруге! – возразила я. – До стадии «морду бить» она в своих отношениях с Олегом Борисовичем еще не дошла. И потом, вспомни, как история началась – девочки сидели, выпивали, сплетничали. От них Наташа ушла, к ним она и должна была вернуться – кому же рассказать, чем дело кончилось, как не подругам? Но поскольку все по домам разошлись, надо идти к ближайшей подруге, тем более она и живет тут недалеко. К Алле!
– Но Аллы нет дома.
– Вот именно! Наташа ждет, бродит где-то поблизости, сама себе рассказывая, как обошлась с ней Елизавета Петровна, а тем временем мышьяк начинает действовать, и когда Алла наконец является домой, Наташа уже умирает. По-моему, все логично.
– Логично, – согласился Гоша. – Только непонятно, где она мышьяк приняла? У тебя получается, что, кроме Перевозчиковой, ее некому было отравить.
– Нет, этого я не имела в виду. Но если Елизавета Петровна ее не травила и если Наташа не приняла мышьяк сама, то она заходила куда-то еще.
– Логично, – повторил Гоша. – И что нам это дает?
– Ничего, – уныло ответила я. – То, что она где-то два часа болталась, мы и так знаем.
В комнату заглянул Баринов. С интересом посмотрел на нас, на монетки, разложенные по карте, и спросил:
– Во что это вы играете?
– Настольная игра «Последняя прогулка». – Хмурый Гошка поставил указательный и средний пальцы на карту и изобразил шагающие ножки. —
Пытаемся определить, куда покойница зашла мышьяка покушать, после того как Елизавета Петровна ее выпроводила.
– Не просто мышьяка, а мышьяка с острым гуляшом, – рассеянно поправил шеф. – И что? Никаких предположений?
– Предположение пока только одно – у Наташи Перевозчиковой был любовник, которого она виртуозно прятала, – призналась я. – Никто про него не знает!
– И предполагаемый любовник живет в районе этого Бермудского треугольника. – Гоша собрал с карты монетки и спрятал их в карман.
– Кроме того, он любит готовить, – добавил Баринов. – Кстати, знаете, как называется острый гуляш? Я вчера у супруги поваренную книгу взял, посмотрел. Гуляш по-венгерски.
– Смотаться к любовнику в Венгрию и вернуться? – Мой жизнерадостный напарник просто не умеет долго хмуриться. Вот, пожалуйста, он уже ухмыляется. – За два часа никак не успеть.
– Никакого любовника не было, – непоследовательно заявила я. – Если бы любовник был, не
– Тогда остается вопрос: где она была?
– Может, это вообще случайность? – Отчаявшись, я выдала совсем бредовую версию: – Может, Наташа, пока ждала Аллу, зашла в какое-то кафе, взяла там гуляш, поела…
– Но именно в тот день в кафе закончился перец, и повар приправлял гуляш мышьяком, – с серьезной физиономией продолжил Гоша.
– Подожди, Рита правильно рассуждает, – заступился за меня шеф. – Наташа могла встретить знакомого, они могли зайти в кафе, поесть гуляш…
– С мышьяком, – подсказал Гоша.
– С мышьяком или без мышьяка, но где-то же ее этим гуляшом угостили! – Я сердито посмотрела на напарника. – На посиделках в банке были только бутерброды, а Перевозчикова утверждает, что она Наташу через порог не пустила!
– Ты чего кричишь? – удивился Баринов. – Совершенно верно, нам необходимо выяснить, где дамочка поужинала. Вот и займись этим.
Я? – Нелепый вопрос. Разумеется, я, кто же еще?
– Инициатива наказуема исполнением, – коротко ржанул Гошка и хлопнул меня по плечу: – Ничего, Ритка, в этом треугольнике кафешек не так уж много, мы их все за один день прочешем.
– С проверкой кафе Рита и одна справится. А ты отправляйся в дом Перевозчиковой, опроси соседей: может, кто-нибудь видел, когда Наталья Денисовна вышла из квартиры Елизаветы Петровны, или встретил ее во дворе. Я, конечно, ребятам Сухарева доверяю, но сам знаешь, лучше еще разок проверить.
– Соседей поспрашивать, конечно, стоит. Плохо только, что декабрь на дворе, в семь вечера уже глухая ночь, темно. А был бы сейчас июнь, да сидели бы старушки по всем лавочкам… – Гоша махнул рукой. – По уму, так в элитных домах не камеры видеонаблюдения бестолковые надо ставить, а давать в каждом подъезде на первом этаже квартиры одиноким старушкам. Тут и профилактика правонарушений, и видеонаблюдение в одном флаконе!
– Гоша! – Шеф выразительно указал в сторону двери.
– А я что, я же не спорю. Я уже почти ушел.
– Вот и хорошо. Закончишь в доме Перевозчиковой, поброди по окрестным улицам. Кто-нибудь мог обратить внимание на женщину, явно страдающую от боли. Народ у нас, конечно, закаленный, к чужой беде привычный, но хоть один из десяти подойдет, спросит, не нужна ли помощь. Ты, Рита, тоже имей это в виду.
– Сделаем, – заверил Гошка, а я молча кивнула. – Ритка, ты меня подбросишь?
Я снова кивнула, и напарник продолжил сольное выступление:
– До чего же это неудобно, с одной машиной! То мне за Риткой приходится ехать, то она должна меня везти, все время надо договариваться. А была бы вторая машина, каждый сел бы за руль – и фюить!