Покойница для куклы

Щуров Алексей Викторович

Удивительно, однако, ждать пришлось недолго. Через каких-то двадцать минут, когда Хейдвиг отлучилась в мастерскую, мелодичный звон дал ей знать, что появился первый клиент.

В лавке появилась женщина средних лет, и ее лицо напоминало кремовую розу с торта. Зеленоватые глаза были такого неестественного цвета, что возникала мысль о контактных линзах. Толстые губы напоминали лепестки, накачанные ботоксом, а щеки, покрытые морщинами и шрамами от многих неудачных пластических операций, – подтаявший крем. Ее походка, невзирая на состояние, которое можно было бы назвать полнотой энной степени, была на удивление проворной. Пепельные волосы, припорошенные

снегом, меховое манто, пахнущее нафталином и знавшее лучшие времена… Рядом с теткой ревел детеныш, а может, и младенец, трудно было сказать. Существо было в зимнем комбинезоне и вязаной шапочке, сползающей на глаза. Едва Хейдвиг вышла к ним, как детеныш – наверное, от испуга – зашелся так, что если бы где-то был пожар, его слез вполне бы хватило, чтобы потушить очаг возгорания, а тетка – ноль внимания.

– Августа, как я рада тебя видеть. Ты что, мать моя, опять имидж поменяла? Эта худоба так тебе идет, так идет, что я сама бы с радостью поменялась с тобой местами. Ты до сих пор мастеришь? Как твои новые детки? Я вижу. Что их у тебя очень много, но ни на чем не могу остановить взгляд – все так изумительно, так прекрасно. Клара разревелась, я решила ее успокоить, велела ехать к тебе, но ты же знаешь, какой тут подъем… я так задыхаюсь, но ни слова не могу сказать, кстати, хотелось бы твоего фирменного имбирного чаю и поболтать с тобой. Но такие заботы, такая морока, мне даже нечего тебе толком рассказать, потому что завтра у меня прием, и я просто обязана кое-что прикупить. Чтобы не осрамиться. А у тебя такой безупречный вкус – просто бездна безупречности, что, мне кажется, ты подберешь для меня что-нибудь по старой дружбе.

Хейдвиг не могла прервать этот словесный понос. Наконец, чтобы не опозориться самой, она ответила:

– Могу предложить вам кофе с кордиалом. Имбирь закончился.

У тетки глаза на лоб полезли.

– Авги, ты и голос поменяла? Тебе не подходит такой сухой и грубый, тебе нужно к фониатору, чтобы тот осмотрел твои голосовые связки и занялся их лечением. А имидж подходит… Кто твой стилист? Я хочу непременно записаться к нему на консультацию. Хочу, чтобы и меня так размололи в порошок, а потом склеили, ты же у нас Миллерз, то есть, дочь мельника. Как в той считалке, где тебя размалывают. Ну, я ее не любила. Такие слова дурацкие, ты еще в детстве от них плакала. Кстати, как тебе мои новые ботоксы? Я похорошела?

– Да, – это единственное, что смогла ответить Хейдвиг.

– Давай свой кофе, кордиала как можно больше, да покрепче, впрочем, пусть крепким будет и то и другое, – скомандовала тетка. – Идем к тебе на кухню, там удобно, а тут даже присесть не на что.

Схватив младенца за руку, тетка поволокла его в кухню. Хейдвиг поплелась следом, а когда она подошла к кофемашине, тетка, успевшая странным образом разместить складки туловища на высоком сидении, что стояло возле той части рабочей секции, похожую то ли барную стойку, то ли стол, завыла хуже сигнализации:

– Я люблю кофе из кофеварко-турко-джезво-кастрюли, а не из кучи металлолома. Найди кофеварко-турко-джезво-кастрюлю, поставь на огонь, потом – четыре чайные ложки крокодиала, как я люблю. Да и для бебика сделай крепкий, с молоком, половину на половину, сахара не клади обеим, добавь кориандра, имбиря, корицы, соли, бехеровки, перца, муската, МАНКИ!!!!!…

От бесконечных указаний у Хейдвиг началось умопомрачение, к тому же аромат кофе был безнадежно убит целой смесью пряных запахов, а сам напиток сделался еще хуже, благодаря манной крупе. Она не осознавала,

как искала и доставала посуду – две огромные кружки, похожие на чашки для бульона, и лила в них убойную смесь. Себе же Хейдвиг хотела чего-нибудь получше. Впрочем, все только начиналось. Едва младенец понюхал питье, как он не нашел ничего лучшего, чем опрокинуть чашку и разлить на столешницу и на пол.

– Моле, колаблики, тууууууу!!!!!! – кричало существо. – Моле бам, колаблик ууууу, кружка бум, кофе блям!

Это «блям» как нельзя подходило к ситуации.

И еще два таких «блям» – на белое платье Хейдвиг.

Что едва не вывело ее из равновесия.

А младенец только и делал, что улыбался, радуясь своим проказам, и хохотал от удовольствия.

Тетка тем временем заткнулась, накачивая себя кофе-манной смесью.

Наконец, она сползла с сидения, но почему-то после сеанса с манкокофием говорила медленно, а младенец тараторил, как пулемет, и вместе у них получилось вот что:

– бум… Я приобре… нашла моле… ю несколько… ля-ля-ля… тех сувени… рыба пи… ок… средства незначительные для… нева… рыба-ворона, рыба-сорока, рыба-пифа, рыба-кофе… ма ботокс фу… нева… бууууумба!… диткой… оплата невозможна, кра… волк ням-ням-ням!!!!!

Услышав последние слова, Хейдвиг и тетка кинулись отбирать у младенца пакет с кредитками, который существо уже успело запихать в свою пасть и начать ими хрустеть, словно сухариками. Но тут младенец понял, что вещи несъедобные и заорал так, что не спасли бы даже затычки для ушей.

– Маленькая эгоистка! Чем мне теперь расплачиваться? – визжала тетка, схватив младенца за плечи и тряся его так, что едва дух не вышибла. – С тобой я дома разберусь, а с Авгии я найду чем расплатиться.

– Давайте пройдем в салон и подберем вам что-нибудь, – предложила Хейдвиг, пытаясь держать марку. – А расплатиться вы найдете чем. Кремовая роза схватила младенца в охапку и потащила с собой в торговый зал. Затем тетка начала пристально рассматривать товар на полках.

– Эту с Японских островов. Потом этих трех из семнадцатого века, дальше – еще парочку из ретро… ага, вот: этот античный набор и индейцев штуки три… потом, что еще… надо вспомнить. Пупсы! Двадцать пупсов и не меньше! Эта проказливое страшилище им все головы отрывает и грызет. А… сколько с меня?

Руки у Хейдвиг уже затекли от веса выбранного покупательницей товара, а ноги в армейских ботинках начинали болеть.

– Так сколько? – спросила тетка.

– Две сотни тысяч, – едва произнесла Хейдвиг.

БЕЗ ПРОБЛЕМ!!!!!!!!!! – рявкнул младенец.

– Мамочке ЛУЧШЕ ЗНАТЬ!!!!!!!!!!!!!! – рявкнула роза. – Одну карточку ты еще не успела схрумать. Даю карточку и пишу код. Деньги снимешь в диспензере.

– В чем?

– Не в чем, а ГДЕ! – не выдержал младенец. – В ATM. Для ослов расшифровываю отдельно: в Б-А-Н-К-О-М-А-Т-Е.

– Пасть заткни! Не уколю тебе ботокс в наказание! – прикрикнула тетка. – Будешь страшилищем.

Это решило дело в пользу розы. Младенцу словно рот зашили.

– Авги проводит нас к… этой, как ее там… машине. Упаковывать не надо – лишний мусор. Все в багажник, хряка тоже, – решила роза.

«Бред+глюк+анимэ!» – подумала Хейдвиг, но все же она радовалась: клиентка скупила треть товара и щедро расплатилась с ней.

– А все-таки настоящую Авгии размололи, а Летти – пуф! – сожгли! – младенец не удержался от последнего комментария, когда роза запихнула его в багажник и намеревалась закрыть крышку.