Покойник с площади Бедфорд
Шрифт:
Питту очень хотелось ответить Танниферу что-то, что вернуло бы ему надежду, которая сейчас была так необходима, но ничего подходящего полицейскому на ум не приходило.
Стоит ли сказать Зигмунду, что его письмо не единственное?
– Кто еще знает об этом? – спросил Томас, указав на письмо.
– Только моя жена, – ответил Таннифер. – Она видела, что я чем-то очень расстроен, и мне надо было или сказать ей правду, или что-то придумать. Я всегда абсолютно ей доверял и поэтому показал ей письмо.
Питт посчитал это ошибкой. Он боялся, что женщина может так испугаться, что непредумышленно выдаст свое беспокойство или даже захочет поделиться с кем-то этой информацией – может быть, с матерью или сестрой.
Все эти сомнения были, по-видимому, написаны
– Не стоит волноваться, мистер Питт. Моя жена – женщина исключительного мужества и преданности. И я скорее доверюсь ей, чем кому-нибудь из тех, кого еще знаю.
Такое можно было услышать нечасто, однако Томас подумал, что точно такие же слова он мог бы сказать о Шарлотте. Он покраснел, устыдившись того, что плохо подумал о миссис Таннифер, хотя не имел на то никаких оснований.
– Простите, – смущенно пробормотал Томас. – Я хотел только…
– Ну конечно, – сменил тему финансист и впервые позволил себе улыбнуться. – В большинстве случаев вы были бы абсолютно правы в ваших опасениях. Вам не стоит смущаться. – Протянув руку, он дернул за витой шнур звонка.
Через минуту в комнате возник лакей.
– Попросите мадам Таннифер присоединиться к нам, – отдал распоряжение банкир и вновь с серьезным видом повернулся к Питту: – Чем же вы сможете помочь нам, суперинтендант? И как я должен себя вести, получив это… эту угрозу?
– Начнем с того, что вы никому ничего не должны говорить, – произнес Томас, мрачно глядя на собеседника. – Нельзя допустить, чтобы кто-то что-либо заподозрил. Заранее продумайте хорошее объяснение, если кто-то все-таки заметит ваше волнение и беспокойство и спросит вас об их причинах. Лучше не притворяться, что вообще ничего не случилось, потому что в это трудно будет поверить. Самое главное – не дать возникнуть каким-либо подозрениям.
– Конечно, конечно, – закивал Зигмунд.
Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату вошла женщина. На первый взгляд в ней не было ничего выдающегося: среднего роста, немного худа, плечи угловатые, а бедра под модно сшитым платьем выглядели слишком узкими и совсем не женственными. У нее были вьющиеся светлые волосы легкого медового оттенка. Лицо ее не было красивым: нос далек от совершенства; голубые, широко расставленные глаза смотрели очень открыто; рот одновременно чувственный и беззащитный. Но то, как она держала себя, выделяло супругу банкира из толпы. В ней была видна удивительная грациозность, и чем дольше вы на нее смотрели, тем привлекательнее она казалась.
Оба мужчины встали.
– Парфенопа, позволь представить тебе суперинтенданта Питта, руководителя полицейского участка на Боу-стрит. Он приехал по поводу этого несчастного письма, – представил Зигмунд гостя.
– Очень рада, – быстро сказала женщина; ее голос был теплым и слегка хрипловатым. Она серьезно посмотрела на полицейского. – Это просто ужасно! Тот, кто это состряпал, сам не верит в то, что пишет: он просто использует лживые факты, чтобы угрожать и добиваться… Я не знаю, чего. Он даже не пишет, чего хочет! И как с этим можно бороться? – Хозяйка дома подошла ближе к мужу и бессознательно взяла его под руку. Жест этот был вполне естественным, но в то же время и очень покровительственным.
– Прежде всего, продолжайте вести себя как можно естественнее, – повторил Питт еще раз свой совет, на этот раз для Парфенопы Таннифер. – Если же кто-то обратит внимание на ваше волнение, то дайте ему какое-нибудь естественное объяснение. Не пытайтесь все отрицать и утверждать, что все хорошо.
– Брат жены сейчас находится в Индии, в Манипуре [21] , если быть точнее… Новости, которые приходят оттуда, могут свести с ума любого… – сказал банкир и, увидев, как Питт кивнул, продолжил: – Как вы, наверное, слышали, в сентябре прошлого года там произошел дворцовый переворот. Правительство решило, что это начало восстания, и в марте этого года наши военные в Ассаме [22] взяли себе в помощь четыреста
21
Небольшой по территории штат на востоке Индии.
22
Штат на востоке Индии.
23
Британские колониальные войска, набиравшиеся из непальских добровольцев.
Суперинтендант с трудом оторвался от этого невероятного рассказа о событиях в Манипуре и вернулся к нынешней непростой ситуации в Лондоне. Его очень сильно беспокоило то, что двум уважаемым членам общества угрожали полным уничтожением их доброго имени, ничего не требуя взамен.
Томасу уже давно пришло в голову поинтересоваться, не стал ли Брэндон Балантайн третьей жертвой этого дьявольского плана, однако он то ли боялся, то ли стыдился заговорить с генералом об этом. Ведь угроза Балантайну была несравнимо серьезнее… На его ступенях было обнаружено мертвое тело, что сразу же привлекло к нему внимание публики и потребовало полицейского расследования.
Был ли Альберт Коул шантажистом?
Это казалось очень маловероятным. Чем больше Питт об этом думал, тем меньше в это верил. Он еще раз прочитал письмо, присланное Танниферу. Оно было довольно длинным и написано хорошим литературным языком – сложно было предположить, что это мог сочинить отставной солдат, ставший уличным продавцом обувных шнурков.
С другой стороны, у убитого в кармане была табакерка Балантайна, которая, как оказалось, была не очень дорогой, но весьма красивой и достаточно редкой.
И Зигмунд, и его жена внимательно смотрели на Томаса.
– Суперинтендант, а вы не скрываете от меня ничего важного? – спросил банкир с беспокойством. – У вас такое выражение лица, что я начинаю беспокоиться еще больше.
У Парфенопы лицо и вовсе застыло, а губы скривились от страха.
Питт мгновенно принял решение.
– Дело в том, что вы не единственный, мистер Таннифер, кто за последнее время получил подобные письма, – начал рассказывать полицейский и остановился, увидев в глазах банкира удивление и… облегчение.
– Это просто ужасно! – воскликнула супруга финансиста, выпрямляясь и убирая свою руку из руки мужа. Теперь она сложила руки у себя на груди. – И кто же еще… Ой! Простите меня. Это ужасно глупый вопрос. Конечно, вы не можете нам этого сказать. Я знаю, что вы этого не сделаете, иначе вы могли бы так же легко рассказать другим и о наших затруднениях.
– Конечно, нет, миссис Таннифер, – согласился с нею Томас. – Я никогда не сделаю этого без разрешения. Как и ваш муж, другой получатель – тоже человек чести и большого достоинства, чья репутация прежде никогда не ставилась под сомнение. Он обвиняется в действиях, которые абсолютно противоречат его взглядам, но которые, однако – хотя он и совершенно невиновен, – в настоящий момент он не может аргументированно отрицать. То есть пока у него нет доказательств, но в будущем они могут появиться. Впрочем, происшедшее с ним тоже относится к давно минувшим временам, и многие свидетели тех событий просто уже умерли.