Покойник с площади Бедфорд
Шрифт:
– Нет… Я бы очень хотел, чтобы так и было.
– Не понимаю. Пожалуйста, Томас, не скрывайте от меня ничего! – Глаза пожилой леди расширились. – Какова бы ни была правда, у меня достаточно сил, чтобы ее выслушать. Я прожила долгую жизнь и видела больше, чем вы можете себе представить.
– Да я и не пытаюсь ничего от вас скрыть, – честно ответил Питт. – Я бы хотел, чтобы все было так просто – шантажист потребовал чего-то от сэра Гая, а тот отказал ему. Но у сэра Стэнли ничего не требовали, кроме посеребренной фляжки, как доказательства получения письма – так же, как от Балантайна потребовали табакерку. Просили что-то очень индивидуальное, чтобы
Веспасия, не отрываясь, смотрела на полицейского, впитывая то, что он ей сказал.
– Хотя, может быть, у сэра Гая не было ничего, что могло бы пригодиться шантажисту. Поэтому тот решил сдать его, для того чтобы пугнуть других, – предположил Томас.
– Тогда у бедняги не было ни единого шанса. – Веспасия была очень бледной и говорила, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. Она никогда не покажет свою панику или отчаяние – ее учили совсем не этому, – но в раннем утреннем солнечном свете в ней была видна напряженность, которая говорила сама за себя. – Что бы он ни говорил и что бы ни делал, это никак не могло повлиять на результат. Больше чем уверена, что то, в чем его обвинили, не имеет к нему никакого отношения.
– Он тоже так сказал, и я ему верю, – согласился Питт. – Однако причина моего визита заключается в другом. Вряд ли вы сможете чем-то помочь мне в отношении сэра Гая. Но есть другой вопрос, в котором вы, думаю, могли бы быть мне полезны.
– Другой вопрос? – Старая дама подняла седые брови.
– Сегодня утром меня попросила приехать миссис Таннифер. Эти новости ее очень расстроили…
– Таннифер? – прервала его Веспасия. – А кто это?
– Это жена банкира Зигмунда Таннифера. – Питт не сразу сообразил, что тетушке о них ничего не известно.
– Еще одна жертва?
– Да. Она женщина мужественная и с большой индивидуальностью, поэтому Таннифер ничего от нее не скрывает.
– Надеюсь, что угроза мистеру Танниферу не связана с его матримониальным статусом? – улыбнулась старая леди.
– Нет, она имеет финансовый характер. – Тут до суперинтенданта дошла вся комичность ситуации. – Банкира обвиняют в том, что он похитил деньги, пользуясь доверием клиентов. Обвинение мерзко и наверняка разрушит его репутацию, если в это поверят, однако оно никак не связано с личной жизнью банкира. Миссис Таннифер полностью поддерживает мужа.
– И совершенно естественно, что она обеспокоена.
– Да, – кивнул полицейский в знак согласия, – и не только. Она настроена бороться любыми доступными ей способами. И попросила меня приехать, потому что услышала телефонный разговор между своим мужем и мистером Лео Каделлом, который, насколько я понимаю, занимает важный пост в Форин-офис. – Томас остановился, увидев, что во взгляде Веспасии вновь появилась боль, а пальцы ее рук сжались у нее на коленях. – Я приехал спросить, не знаете ли вы мистера Каделла, и теперь вижу, что знаете.
– Я знаю его уже много лет, – сказала леди Камминг-Гульд так тихо, что Питт с трудом расслышал ее. – А его жену я знаю с самого рождения. Более того, я ее крестная. Я была на их свадьбе двадцать пять лет назад. Лео мне всегда нравился. Расскажите, что я должна сделать.
– Поверьте, мне очень жаль. Я надеялся, что вы их знаете, но не думал, что так близко, –
– Не знаю, – ответила тетушка, даже не задумавшись. – Я провела много часов, пытаясь представить себе ту сферу влияния или власти, где они могли бы пересекаться. Думала я и об отдаленных родственных связях. Однако не удивлюсь, если они вообще не знакомы друг с другом. Еще я думала над тем, не могли ли они кого-нибудь оскорбить, сами того не подозревая. Однако Корнуоллис служил на флоте, а Балантайн – в армии… Данрайт никогда, насколько я знаю, не выезжал за границу и всегда верно служил закону. И вы говорите, что Таннифер – банкир, а Лео служит в Министерстве иностранных дел… Все эти люди не принадлежат к одному и тому же поколению, поэтому даже если они ходили в одну школу, то это было в разные годы. Брэндон Балантайн по меньшей мере лет на пятнадцать старше Лео Каделла… – Старая дама выглядела совсем растерянной.
– Я тоже все уже перепробовал, – признался суперинтендант. – Изучил их деловые и финансовые интересы, инвестиции, даже азартные и спортивные игры, которыми они увлекаются. Нет, кажется, ничего, что могло бы их объединять. А если что-то и есть, то только в глубоком прошлом. Я спрашивал Корнуоллиса. Он единственный человек, на которого я могу надавить, чтобы получить хоть какие-то подробности. И он клянется, что не знает никого из них, кроме Балантайна, да и того узнал всего года два назад.
– Тогда мне, пожалуй, надо отправляться к Теодозии, – Веспасия встала, нехотя оперевшись на руку Питта, которую он предложил ей, быстро вскочив. – Томас, я пока еще не полный инвалид, – сказала она несколько раздраженно. – Просто я не вскакиваю на ноги так стремительно, как вы.
Ее гость знал, что сердится она не на него, а на то, что ее физические возможности ограничены и она ничем не может помочь своим друзьям, хотя с каждым днем все лучше понимает, насколько серьезны выдвинутые против них угрозы.
– Спасибо, тетушка, что выслушали меня, – сказал суперинтендант, шагая рядом с ней. – И, прошу вас, не раскрывайте никаких имен и подробностей, если только это не будет необходимо для того, чтобы заставить людей разговориться. Я должен знать все, что они вам скажут.
– Томас, я так же, как и вы, осознаю всю глубину опасности и понимаю, что эта ситуация может нанести серьезный ущерб не только отдельно взятым мужчинам и женщинам. – Леди Камминг-Гульд повернулась и посмотрела на полицейского своими полуприкрытыми серебристо-серыми глазами. – Это может стать ударом и по всему нашему обществу в целом. Только представьте себе, что произойдет, если один из этих мужчин согласится на условия шантажиста. Если он согласится выполнить его требования – может быть, даже вполне тривиальные и безобидные, – это будет первым признаком болезни нашего общества, которая это же общество и уничтожит. Дорогой мой, я хорошо знаю этих мужчин. Я жила среди них всю свою жизнь. И очень хорошо понимаю, чего такие люди боятся и от чего больше всего страдают; понимаю, что им стыдно из-за того, что они не знают, как бороться с этим негодяем; понимаю, что для них значит уважение их собственных друзей и знакомых.