Покойники всегда безопасней. Дело тяжеловеса
Шрифт:
— Вероятней всего да, но поручиться не могу. Тебя это волнует?
— Не попадалась ли она в руки полиции? Если Шелли говорит правду, Николс была не особенно щепетильна в денежном вопросе. Такие женщины иногда оказываются за тюремной решеткой.
Скейф задумался:
— Это, пожалуй, мысль. Когда вернемся, я узнаю насчет отпечатков. Надеюсь, их не забыли снять.
— Джоун может выпадать из общей картины, но интересует она меня все больше и больше, — заметил я. — Что касается Ратленда, я думаю, он был тем кавалером Фей, которого нам
— Не знаю и спорить не собираюсь. Полицейским за догадки не платят, — ответил Скейф. — Со временем все встанет на свои места, тогда и посмотрим, прав ты или нет. Может, ее вообще никто не убивал, пока мы не знаем даже этого.
Морг находился позади полицейского управления. Я оставил машину на служебной стоянке и следом за сержантом прошел в здание.
— Вы снова здесь? — бросил на меня недовольный взгляд Крид.
— А почему я должен быть в другом месте? — ответил я вопросом на вопрос. — Вы не забыли, что это был мой совет — поискать ее в озере?
Пробурчав что-то, Крид начал давать отрывистые приказания полицейским, сгружавшим бочку с небольшой тележки.
— Я сорвал голос, разгоняя эту свору стервятников, — сказал он, показывая рукой на толпившихся во дворе газетных репортеров. — Если мне удастся узнать, кто разболтал о наших служебных секретах, я переломаю ему ребра.
Джо, служитель морга, вместе с двумя помощниками застыл в ожидании возле стола. На всех троих были резиновые фартуки и перчатки.
— Начинайте, — приказал Крид, — посмотрим, что там внутри.
Я отошел к стене и приготовил фотоаппарат. От волнения руки у меня тряслись, и я чуть не уронил его на пол.
— Это бочка садовника, мистера Сперри, — заметил Крид. — Посмотрите, в ней отверстия для клубничной рассады.
Джо с силой вогнал клин в серую массу цемента, и она раскололась, словно яичная скорлупа.
Не выдержав, я повернулся и вышел из комнаты. Вскоре ко мне присоединился Скейф.
Мы ждали не более пяти минут, когда отворилась дверь и на пороге показался Крид. Его глаза горели от возбуждения.
— Наконец-то мы можем чем-то похвастаться, — удовлетворенно сказал он. — Вы оставайтесь здесь, а я поговорю с прессой. Что это Бенсон, у меня нет сомнений. Мизинец на левой руке трупа слегка изогнут — так же, как у нашей танцовщицы.
Он поспешил во двор, где на него набросилась толпа репортеров.
Сняв телефонную трубку, я заказал междугородный с Нью-Йорком. Когда на другом конце провода послышался голос Берни, было уже далеко за полночь. Я немного удивился, что он бодрствует в столь поздний час.
— Я не могу с тобой долго разговаривать; — недовольно проговорил он. — У нас гости. Мне приходится потчевать этих дармоедов своим лучшим виски. Что у тебя стряслось?
— Бери блокнот, — приказал я, — и побыстрее!
— Нельзя
— Слушай, ты, яйцеголовый хлюпик! Доставай блокнот и записывай, что я буду диктовать. Мы нашли Фей Бенсон.
— Нашли? Что ж, это успех. Как она себя чувствует?
— Она давно потеряла способность чувствовать. Есть у тебя на чем писать?
Наступило молчание. Мое раздражение против Берни усиливалось, и, когда в трубке снова послышался его голос, я был зол как черт.
— Клер в ярости! — в отчаянии простонал он. — Умоляю, поторопись!
— Ни слова больше о Клер! — рассвирепел я. — Слушай меня внимательно. — Я начал быстро диктовать. Кроме недостатков у Берни есть и некоторые достоинства. Одно из них — умение записывать с неимоверной скоростью под диктовку. Его закорючки не были стенографией, они являлись изобретением самого Берни. Сообщив основные факты, я обещал ему, что с утренним самолетом вышлю фотографии. — Пусть кто-нибудь приедет в аэропорт, — закончил я уже спокойно. — Статья вызовет сенсацию.
— Ты отлично поработал, Чет. Насчет статьи не беспокойся — к утру она будет готова.
— Спасибо. Не отходи далеко от телефона. Я позвоню тебе снова через несколько минут. Пока мы не знаем, что думает доктор.
— Ради Бога, не звони мне сегодня еще раз! — взмолился Берни. — Клер…
— Знаю. Пусть она катится ко всем чертям! — снова приходя в ярость, рявкнул я и положил трубку.
В комнату вошел Крид. Лицо его выражало необычайное удовлетворение.
— Свора стервятников осталась довольна моей работой, — сказал он. — Завтра газеты выйдут с аршинными заголовками. Док не приходил?
Скейф помотал головой.
Полицейский эскулап появился через десять минут. С невозмутимым видом набив табаком трубку и отказавшись от виски, которое ему предложил сержант, он сказал:
— Ее убили ударом по голове. Предположительно — рукояткой пистолета. Ничего другого я не могу сказать — бочка слишком долго пролежала в воде.
Крид встал.
— Спасибо, док. — Он посмотрел на Скейфа. — Пойдем, пора приниматься за работу.
Когда доктор тоже вышел и комната опустела, я подошел к телефону.
Утром я упаковал вещи и рассчитался за проживание в отеле. Мне предстояло отправиться за двести миль в Тампа-Сити, и перед отъездом я хотел еще раз повидаться с Кридом.
Когда я приехал в полицейское управление, капитан был занят.
— Старик освободится минут через двадцать, — сказал мне Скейф. — Он хотел поговорить с тобой. А пока послушай, какими новостями удалось разжиться мне.
Мы прошли в кабинет Скейфа.
— Ты оказался прав, — сказал он, устраиваясь в кресле. — Джоун Николс была знакома с полицией. Не так давно она отсидела два года за шантаж.