Покрась в черное
Шрифт:
— Слушаю вас, Наталья Павловна.
— Я хочу извиниться за самовольничество. Сегодня утром вы в приемной говорили с подполковником Задориной о гибели Сергея Пекарева, но как-то не вспомнили о его родителях. Я взяла на себя инициативу и поехала к его отцу, профессору Пекареву. Мне показалось, что опасность грозит всей семье. И я не ошиблась. Дверь в квартиру оказалась не заперта, а Пекарев сидел за столом с простреленной головой. Будто застрелился.
— Может, он и впрямь застрелился?
— А почему тогда дверь была открыта? Я очень испугалась и быстро ушла, но, к сожалению, захлопнула дверь. Я хочу вас предупредить
— Трифонов сегодня собирался поехать к Пекареву, я предупрежу его.
— Александр Иваныч вправе потребовать, чтобы меня уволили за самоуправство.
— Об этом я поговорю с вами завтра, а Трифонову сейчас позвоню, скажу, что вы там были по моей личной просьбе. О самоуправстве и инициативе поговорим серьезно, готовьтесь.
— Спасибо, Геннадий Алексеевич. — Наташа с облегчением повесила трубку.
Во втором часу ночи она приехала домой, в новую квартиру, переоделась в спортивный костюм, собрала кое-какие вещи, бросила их в сумку и вышла во двор. Напротив располагались скверик и детская площадка, за ними — точно такой же восьмиэтажный дом, как и ее. Наташа осмотрелась. Если за ней будет охотиться снайпер, то он выберет чердак того дома. Там слуховые окна. Ниже чердака удобную точку выбрать очень трудно, деревья сквера будут закрывать обзор. Цель может появиться в любую секунду, и ее придется ловить в движении. В таком случае стрелку необходимо выжидать свою жертву в полной готовности, прильнув глазом к оптическому прицелу и положив палец на спусковой крючок. Если промах, второй выстрел сделать можно и не успеть. Так загубишь все дело.
Чердак соседнего дома — идеальное место, но оно не гарантирует стопроцентного успеха. С другой стороны, снайпер не полезет на дерево, здесь не лес. Снизу воробья видно, сидящего на макушке. Посередине скверика стоял бетонный сарай высотой в полтора этажа с окном, загороженным стальными жалюзи, через которые ничего не увидишь. Планки опущены вниз и приварены к раме. Обычная трансформаторная будка с плоской крышей. Уродливый бетонный квадрат. Такие стоят в каждом дворе, и к ним все привыкли.
Чем больше Наташа смотрела на серую коробку, тем интересней она ей казалась. Трансформаторная находилась прямо напротив ее подъезда, и расстояние от окошка до узкой дорожки, идущей вдоль дома, по которой и должна двигаться цель, идеальное. Обойдя бетонной домик, Наташа увидела дверь с надписью: «Осторожно! Высокое напряжение!», нарисованный череп выполнял роль пугала. На двери висел массивный амбарный замок. Девушка огорченно вздохнула и, машинально потянув руку, дернула замок. Опыта взломщика она не имела. Тот открылся. Наташа сняла его с петель, дверь тихо подалась, даже не скрипнув, будто ее смазали маслом. Так оно и было, следы свежей смазки отчетливо виднелись на косяке.
Посреди помещения стоял огромный гудящий трансформатор, он занимал все пространство, оставляя место лишь для узкой лестницы из стальных прутьев, круто поднимающейся вверх. Наташа поднялась на верхнюю площадку, обошла железный короб и очутилась у того самого окошка. Присев на корточки, она осветила стены и решетчатый пол. Стальные прутья еще не высохли от уличных луж, между некоторым застряла пожухлая листва. Совсем недавно здесь кто-то топтался.
Наташа осветила жалюзи и увидела то, что ожидала увидеть.
Наташа прошла дальше, где следов уже не было. Свернув еще раз за угол, она увидела следующую лестницу, которая вела к люку, выходящему на крышу. Там снайперу делать нечего, он свою точку определил и привел ее в рабочее состояние. Плацдарм готов, только не понятно, почему он ушел.
Ответ мог быть только один: ее нельзя было убивать до смерти Пекарева-старшего, чтобы и это преступление списать на нее. В таком случае, старика следовало повесить, а не стрелять в него, инсценируя самоубийство.
Так или нет, но Борис прав. Настала ее очередь! Что ж, Наташа была готова к очередной схватке.
Охота на охотника — дело азартное, но очень опасное. Он внимателен, осторожен и держит оружие на взводе. Его очень трудно застать врасплох.
Наташа вышла из-за угла трансформатора, когда снайпер собирал винтовку, вставляя затвор на место. Оружие, не готовое к стрельбе, не страшнее плюшевой куклы. Что касается ее, то она держала револьвер со взведенным курком в руке, и черный ствол был направлен в цель.
— Замри, стрелок! Одно движение — и пуля разнесет тебе череп.
Снайпер замер.
— Ну, здравствуй, Гриша. Давно не виделись.
Толстиков выглядел растерянно.
— Ты меня напугала, Наташа.
— Странно. Тебя напугать трудно, ты ведь прошел огонь, воду и медные трубы.
— Изучила мою биографию?
— О партнерах и противниках надо знать все.
— И чем же я себя мог выдать? Или ты случайно на меня наткнулась?
— Случайностей в таком деле быть не должно. Тебя выдала схема Максима Охлобыстина. С нее все и началось. Я сама окунулась в это дерьмо и собирала материалы по крупицам. Со временем мне стало ясно, что журналист Охлобыстин не мог составить такую схему. Она раскрывает все звено вербовщиков, а чтобы выйти на Сергея Пекарева, который сам по себе вербовщиком не был и никуда не ездил, одной логики мало. Нужны показания, свидетели, участники событий. Охлобыстин мог пройти один, максимум два этапа, после чего был бы уничтожен.
— Пожалуй, ты права. Но все это лишь теория. Твои домыслы.
— Охлобыстина убил снайпер. Тот же финал ждал и меня. Охлобыстин, как и я, рвался в бой и мечтал отомстить за смерть своего друга, найденного в придорожной могиле. Тогда ты по заданию своих хозяев устраиваешься в редакцию, сближаешься с Максимом и, кто знает, возможно, предлагаешь ему такую же схему, как мне. Максим выполнял ту же роль, что и я. Он убирал одно из звеньев, отработавшее свой ресурс, и когда выполнил свою задачу, ты его пристрелил. Спустя три года пришло время новой чистки, и тут как нельзя кстати подвернулась я. Отличная кандидатура. Мой звонок в редакцию в надежде поговорить с Охлобыстиным подсказал тебе, что я человек несведущий, новичок и имею зуб на своих обидчиков. Вам меня сам Бог послал. Грех не воспользоваться случаем. Что удивительно, но у меня все получалось.