Покровитель
Шрифт:
Библиотека из пятидесяти любимых книг, которые она привезла из своей комнаты над бакалейной лавкой, лежала под кроватью Лауры. Тамми вытащила их на середину комнаты и в ненависти порвала две трети из них.
Лаура была потрясена увиденным, но Рут и Тельма отталкивали девочку от книг и сдерживали ее.
Лауре было невыносимо больно видеть уничтоженные книги, которые купил ее отец, которые напоминали ей о нем и о своем счастливом детстве. Ее владения были такими скудными, что только сейчас она поняла, что они помогали ей противостоять против всех жестокостей жизни.
Тамми потеряла
– Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя! – ее бледное невыразительное лицо ожило впервые с тех пор, когда Лаура узнала ее, оно порозовело и было полно эмоций. Синяки под ее глазами не исчезли, но они уже не делали ее слабой и разбитой. Наоборот, она сейчас выглядела дико и необузданно.– Я ненавижу тебя, Лаура, я ненавижу тебя!
– Тамми, дорогая, – сказала Тельма, пытаясь удержать девочку, – Лаура никогда ничего не делала тебе.
Тяжело дыша, но больше не пытаясь вырваться из объятий Рут и Тельми, Тамми закричала на Лауру:
– Он говорит только о тебе! Я больше не нужна ему! Только ты! Он не переставая говорит о тебе! Я ненавижу тебя! Зачем ты пришла сюда? Я ненавижу тебя!
Никому не нужно было спрашивать, на кого она ссылалась. На Угря.
– Он больше не хочет меня! Никто теперь не хочет меня! Он захочет меня только если я помогу ему заполучить тебя, Лаура, Лаура, Лаура! Он хочет, чтобы я завела тебя в такое место, где он останется наедине с тобой, где он будет в безопасности, но я не сделаю этого, не сделаю! Кем я стану после того, как он доберется до тебя? Никем.
Ее лицо побагровело от злости. Хуже ее гнева было ужасное отчаяние, которое чувствовалось в ее словах.
Лаура выбежала из комнаты и бросилась по коридору к уборной. Чувствуя тошноту от отвращения и страха, она упала на колени перед треснутым желтым унитазом. Ее вырвало. Когда судороги в животе отпустили, она подошла к раковине и вымыла лицо холодной водой. Когда она подняла голову и посмотрела на себя в зеркало, из ее глаз хлынули слезы.
Она плакала не из-за своего одиночества и страха. Она плакала из-за Тамми. Мир был ужасен, если он допускал то, что десятилетняя девочка слышала слова одобрения только от подонка, который мучил ее, что она могла гордиться в жизни только сексуальностью своего хрупкого несформировавшегося тела.
Лаура поняла, что Тамми была гораздо в худшем положении, чем она. Хотя ее книги были уничтожены, Лаура владела добрыми воспоминаниями о своем любящем, добром, заботливом отце, которыми не обладала Тамми. Хотя Лаура лишилась части того, что имела, она была все еще в здравом уме, а Тамми была психологически уничтожена, и, возможно, ей уже никто не мог помочь.
ГЛАВА 4
Шинер жил в лачуге на тихой улочке в Санта-Ане. Это было одно из тех строений, построенных после второй мировой войны: маленькие, низкие дома с интересными архитектурными элементами. Этим летом, 1967 года, различные виды фикусовых деревьев достигли своей зрелости, раскинув свои ветви над домами. Дом Шинера был почти не виден из-за зарослей.
Около полуночи Стефан взломал замок задней двери и вошел в дом.
Кухня была очень чистая. Голубая пластиковая поверхность буфета сияла. Хромированные ручки кухонной мебели, сливное отверстие раковины и металлические рамки кухонных стульев тоже блестели, на них не было ни единого отпечатка пальцев.
Он открыл холодильник, неуверенный в том, что он там что-то может увидеть. Может быть, какие-нибудь признаки поврежденной психики Вилли Шинера; конечность одной из жертв его издевательств, убитой и замороженной на память? Там не было ничего подобного. Тем не менее, во всем чувствовалась аккуратность этого человека: вся пища хранилась в отдельных аккуратных контейнерах.
Единственное, что было необыкновенно в содержании холодильника и буфета, это – преобладание сладостей: мороженое, булочки, пирожки, конфеты, пирожные, пончики и печенье. Также было много новых продуктов, как спагетти-ос и банки с овощными супами, этикетки на которых пестрели популярными героями мультфильмов. Съестные запасы Шинера напоминали запасы ребенка, который ничуть не задумывается о запасах обыкновенных продуктов.
Стефан стал осматривать дом дальше.
ГЛАВА 5
Расправа над невинными книгами показала слабость духа Тамми. Она ничего больше не сказала о Шинере и, казалось, больше не имела враждебности к Лауре. Погружаясь в себя все больше с каждым днем, она отводила свои глаза от каждого и опускала голову; ее голос снизился до шепота.
Лаура не знала, что было тяжелее переносить – постоянную угрозу от Белого Угря или наблюдать все большее падение Тамми, чья активность становилась все слабее и слабее. Но в четверг, 31 августа, эти два камня неожиданно свалились с плеч Лауры, когда она узнала, что ее переводят в попечительский дом в Коста Меса на следующий день, в пятницу.
Ей не хотелось расставаться с Акерсонами. Хотя она знала их всего несколько недель, их дружба быстро окрепла.
Той ночью, когда они втроем сидели на полу своей комнаты, Тельма сказала:
– Шан, если ты попадешь в хорошую семью и счастливый дом, устраивайся поуютнее и наслаждайся жизнью. Если это будет хорошее место, забудь нас и заведи новых друзей. Но легендарные сестры Акерсон – Рут и я – уже прошли через три попечительских дома и все три были плохими, поэтому, дай мне понять, что если ты попадешь в гиблое место, то ты не останешься там.
Рут сказал:
– Для этого тебе нужно будет много плакать и говорить каждому, что ты несчастлива. Если не сможешь плакать, притворяйся.
– Дуйся, – посоветовала Тельма.– Будь неуклюжей. Бей, якобы случайно, посуду каждый раз, когда тебя будут заставлять ее мыть. Стань надоедливой.
Лаура была удивлена:
– Вы все это делали, чтобы вернуться в Маклярой?
– Это и еще больше, – сказала Рут.
– Но разве вы не чувствовали себя ужасно, разбивая их вещи?
– Для Рут это было тяжелее, чем для меня, – сказала Тельма.– Во мне живет дьявол, в то время как Рут напоминает монахиню из четырнадцатого века, чье имя мы так и не запомнили.