Покушение на Гейдриха
Шрифт:
ЧЕТВЕРТЫЙ МОНОЛОГ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ХИМИИ
Теперь нечего было говорить о том, что произошло бы, если бы покушение отменили… В конце концов, оно состоялось. Из этого факта и надо было исходить. Прежде всего — переправить ребят в укрытие и попытаться сделать максимум, чтобы уберечь нашу подпольную организацию от нацистов. А они лютовали, вымещая свою злость на безоружных жертвах, расстреливали людей сотнями. «Вина» их состояла лишь в том, что они «одобряли покушение».
Ужасное это было время.
Зеленка обязан был подыскать для ребят надежное
Можно возразить: убежище, где в одном месте собрались все парашютисты, — не самый лучший вариант. Лучше было остаться в городе и устроиться в разных местах, на разных квартирах…
Все имеет свои положительные и отрицательные стороны. Не забывайте, что тогда всю Прагу прочесывали нацистские патрули, были проведены большие облавы. Церковь казалась наиболее подходящим местом для ребят: ни храмы, ни тем более гробницы не обыскивались, а оттуда в удобный момент можно будет переправить всех куда-нибудь за пределы города.
Подвал церкви — церкви Кирилла и Мефодия — был холодный и промозглый. Я дважды побывал там. А когда шел туда в третий раз, увидел, что церковь окружена кордоном эсэсовцев и гестаповцев.
Появившись у них впервые, я разговаривал с одним Опалкой. До этого я побывал у настоятеля Петршека. Мы давно были знакомы. Его отец преподавал в начальной школе в Годоланах, где я учился в 1912 году. Я объяснил, зачем пришел. Священник попросил меня отвернуться, стать лицом к стене, чтобы я не видел, откуда он приведет Опалку. Вскоре настоятель вернулся и позвал меня:
— Идем, Адольф тебя ждет…
Опалка сидел на стуле. Он был в толстом свитере, несмотря на то что на дворе припекало солнце, был июнь.
— Как там у вас дела: — начал я разговор.
Он молча уставился в землю.
— Где ребята? Я хотел бы с ними поговорить.
— Им стыдно.
Я понимал их. Каждый день на казнь отправляли десятки ни в чем не повинных людей. Ежедневно вывешивали все новые списки расстрелянных. Габчик переживал свою неудачу — осечку автомата. Все были в ужасе от того, что происходило за пределами церкви.
Подумав, Опалка нерешительно сказал:
— Я беспокоюсь за них… Они воображают, что все было бы иначе, если…
Он замолчал.
— Что «если»?
— Они хотят идти к Моравцу [32] .
— К Моравцу? А это еще зачем?
— Они читают в газетах о казнях, и Габчик с Кубишем надумали пойти к Эмануэлю Моравцу — признаться, что они и есть те самые террористы, которых ищут немцы. Хотят убить Моравца, а потом и себя…
— Что за глупость! Ты запретил им?
32
Имеется в виду Эмануэль Моравец, премьер марионеточного правительства протектората.
— Конечно!
— А они?
— Молчат. Но слишком нервничают…
Отчаянная
Я смотрел в лицо Опалки. Он был отличный командир. С ним легко было говорить о самых серьезных вещах, я всегда мог быть уверен, что он будет молчать. Я пришел сюда сообщить, что мы подыскиваем для них новые убежища и выведем их за пределы города.
— И куда же?
— Ты останешься в Праге. Твои знания и способности нам нужны здесь… Остальные отправятся в разные места как инструкторы диверсионных групп. Но прежде всего, конечно, надо выбраться отсюда… По нашему плану, шесть человек на полицейской машине поедут в Кладно, там они будут скрываться на складе одного местного торговца. У доктора Лычки есть знакомый в уголовной полиции, тот обещал обеспечить полицейскую машину, на ней перевезем людей из церковного подземелья.
— Что будет с Кубишем и Габчиком?
— Они поедут в Оубенице, это деревня за Бенешовом. Там они спрячутся у одного столяра. Мы уже побывали там и все осмотрели. А чтобы они без затруднений выбрались из церкви, мы уложим их в гробы, которые будут официально перевозиться из Праги за город…
Опалка одобрил наш план. Мы расстались, и я ушел. Через несколько дней, уточнив новые подробности, — было это 16 июня — я опять встретился с Опалкой в церкви и обсудил с ним все необходимое. Мы договорились, что в пятницу, 19 июня, ребята будут перевезены из церкви. В конце недели возвращалась из отпуска жена церковного сторожа, и мы не хотели, чтобы ей стало известно обо всем. Мне предстояло обеспечить перевозку до ее возвращения. С Опалкой мы договорились: в воскресенье вместе поедем «на экскурсию» в Кладно и на месте проверим, все ли как следует подготовлено для ребят.
Кубиш с Габчиком пробудут в Оубенице несколько дней, пока я за ними не приду. Потом мы все втроем — они и я — собирались вылететь в Лондон и там доложить о проведенной операции. У Опалки был свой радиомаяк, с помощью которого он мог управлять посадкой самолетов… На время моего отсутствия руководство организацией возьмет на себя Опалка. Из Лондона я собирался вернуться сюда — тоже самолетом.
В Кладно ребятам тоже нельзя было оставаться надолго. Мы хотели перебросить их на Драганское плоскогорье. Там мы могли рассчитывать на наши партизанские базы. Деревня, куда ребятам предстояло добраться, называлась Рупрехтов-у-Вышкова. Недалеко в лесу жил лесничий, чех-патриот, и его домик должен был стать центром нашей деятельности…
Группе «Сильвер А» в Пардубице тоже приходилось туго, на ее след вот-вот могли напасть. И было решено, что Бартош, Потучек и Вальчик — разумеется, вместе с передатчиком «Либуша» — перебазируются в Ольшаны-у-Русинова, в каменоломню, принадлежавшую, кажется, местному старосте. Они могли бы оттуда по-прежнему вести передачи.
«СТЕНА СМЕРТИ»
Вот уж никогда не предполагала, что придется ездить по ярмаркам. Но когда влюбляешься, то не думаешь, чем занимается твой избранник.