Покушение на Тесея (др. изд.)
Шрифт:
Питфей Эгея, конечно, знал, тот наверняка приезжал в Афины за покупками.
За ужином гость пожаловался на Дельфийского оракула. Что еще за бурдюк? Что еще за пределы афинские?
Питфей насторожился. Предчувствие удачи укололо его.
Он принялся подливать вина уставшему с дороги гостю, и в конце концов тот согласился перейти в опочивальню.
Как только Эгей уснул, Питфей призвал к себе свою дочку по имени Этра. Дочка как дочка, ничем не приметная, замуж отдать трудно, потому что приданое незначительное, а сама красотой не
– Дочка! – горячо прошептал Питфей. – Маме ни слова, она этого не перенесет. У меня есть к тебе деловое предложение, которое сделает нас богатыми и знатными.
– Говори, папа, – ответила умная девушка.
– В гостевой опочивальне у меня храпит царь Афин Эгей.
– Слыхала.
– Ему только что предсказали в храме Аполлона вот что. – И Питфей повторил дочке предсказание.
Сначала она не поняла, но, когда папа раза два стукнул ее жезлом по голове, она воскликнула:
– Нижний конец бурдюка – это та штучка, которая есть у мужчин, да?
– Умница!
– А развязывать – это значит…
– И ты будешь в этом участвовать!
– Ну что вы, папа, я же девушка!
– Сегодня ночью ты станешь матерью великого принца и будущего царя столичного города!
– Ах, папа, мне так стыдно! – ответила Этра, но более не спорила с родителем.
Папа лично отвел дочь в опочивальню, где храпел Эгей, подтолкнул к его ложу, а дальше девушка сама занялась обработкой спящего гостя.
И это ей удалось, что говорит о некотором жизненном опыте Этры. «Хотя, возможно, – подумала Кора, – я клевещу на принцессу. Порой можно обойтись и без жизненного опыта».
Утром Эгей с некоторым удивлением увидел на своем ложе женскую головку.
Он вскочил с ложа, и разбуженная Этра тоже вскочила, стараясь тонкими ручками прикрыть обнаженное тело.
Тут, разумеется, вбежал отец Питфей и поднял страшный скандал ввиду того, что Эгей, напившись допьяна, нарушил закон гостеприимства, обесчестил дочь хозяина и теперь намеревается сбежать.
– Ничего не помню, честное слово, ничего не помню, – сказал Эгей и пошел завтракать.
За завтраком Питфей открыл глаза гостю на события прошедшей ночи.
– Припомни-ка, мерзавец, – сказал он молодому царю, – что тебе пифия предсказала.
– Нижний конец бурдюка не развязывай, воин могучий, – произнес Эгей. – И это… Раньше, чем ты посетишь народ пределов афинских.
– Теперь слушай правду жизни, – сказал Питфей. – Народ пределов афинских – это мы, трезенцы, от нас до вас морем полдня ходу. Понял?
– Понял.
– Нижний конец бурдюка – это, прости, твоя мужская часть. А развязывать ее – это значит переспать с женщиной. Прямее пифии тебе сказать не могли, они сами девушки, стесняются.
– Понял, – сказал угнетенно Эгей.
– Значит, ты, надругавшись над моей невинной дочкой, по сути, выполнил предсказание пифии. Развязал в пределах. Так что я тебя прощаю, и давай играть свадьбу.
Эгей, который, в сущности, не был подлецом,
– Я не могу подвергнуть риску жизнь твоей милой дочки. Как только мой брат и племянники узнают, что я женился, да еще на твоей дочери, они ее убьют. У тебя какое войско?
– Ну какое там войско – может, с десяток гоплитов наберется.
– А их пятьдесят богатырей, один другого страшнее.
– Тогда бери мою дочь и бегите куда-нибудь подальше, скрывайтесь в горах и лесах, по примеру героев древности, в конце концов твои высокие родственники за тебя вступятся…
Говоря это, на самом деле Питфей так и не думал – своей дочке он желал трона в Афинах, а в крайнем случае остается надежда, что прошедшей ночью удалось зачать наследника престола.
На то же самое надеялся и Эгей.
Не в силах обещать Этре венец и семейное счастье, он согласился оставить в Трезене доказательство своего отцовства. Он снял сандалии и отстегнул свой меч. Обыкновенный меч, неплохой, а на рукоятке родовой герб – изображение змей. Потом он сказал Питфею: «Вот когда мой сын родится да подрастет, пускай он отвалит камень и достанет из-под него обувь и оружие. И идет ко мне. Я его сразу узнаю».
И с этими словами Эгей поднял значительную скалу и придавил ею меч и сандалии. Затем поцеловал на прощание Этру, велел ей беречь будущего ребенка и ускакал в Афины…
А Коре надоело читать сказки, и она отправилась на танцы в общий салон.
День за днем Кора читала не только популярную литературу, но и источники на древнегреческом языке, и потому она скоро прониклась особенной, дурманящей, ветреной, жаркой атмосферой Древней Эллады.
Ей уже не терпелось возвратиться к никем не читанным страницам старых книг и узнать, что еще придумал наивный интриган Питфей. Впрочем, о его уме высоко отзывались современники. А как дела у Этры? Не округлился ли ее животик под девичьим хитоном? А как удастся оправдать такую неожиданную беременность? Правда, древние греки в таких случаях нередко валили все на пролетавшего мимо бога – боги были страстными, любвеобильными и совершенно необязательными. Сделают ребеночка и тут же подсовывают его неведомо кому на воспитание.
Но в тот вечер Коре не пришлось продолжить увлекательное чтение и она не узнала, чем же кончилась история с дурнушкой Этрой. Потому что когда Кора, полюбовавшись веселыми танцами в салоне, направилась в бассейн, чтобы окунуться перед сном, дорогу ей преградил охранник дамы Рагозы.
– Госпожа агент, – сказал он, глядя мимо такого ничтожного существа, как Кора, – ее высочество снизошло до встречи с вами. Так что спешите, охваченная счастьем.
– Слушайте, передайте вашей даме, что со мной так не разговаривают. Я еще не решила, снизойти ли мне до встречи с герцогиней. Так что спешите обратно, охваченный счастьем.