Покушение
Шрифт:
Мерсье потер рукой лоб. Если Блейк будет не в состоянии управлять клиникой, он должен быть готов занять ее пост.
* * *
Сириль поднялась по нескольким ступенькам, отделявшим ее от кабинета, — единственного места, где она могла уединиться и подумать. Было три часа дня — время третьей консультации Жюльена Дома. Сириль не отменяла ее и не переносила. Она все еще надеялась, что, возможно, он переступит порог ее кабинета. У Мари-Жанны было пусто, но сумка и красно-белое пончо выдавали ее присутствие где-то в клинике.
Сириль
Сириль боялась. Ее горло как будто сжимала железная рука, а комок страха, образовавшийся где-то внутри, неуклонно увеличивался. В целом обед прошел хорошо, но поставленные цели казались Сириль непомерными, и впервые в жизни она подумала о том, что, возможно, не удастся воплотить их в жизнь.
Инвесторы из «Фарма Этике» и «Меркс» были с ней предельно откровенны. Они гарантировали финансирование на два следующих года при условии, что она станет знаменитостью. Они хотели читать о результатах деятельности Центра, а значит, и своего инвестирования, в газетах, в статьях, слышать по телевидению, чтобы иметь возможность продавать мезератрол. Препарат, находившийся на стадии получения разрешения для реализации на рынке Франции и доступный лишь в рамках клинических исследований, должен был появиться в США.
— Мы просим вас больше появляться на международной арене, — напрямую сказала ей Дебра Гибсон, разделываясь с устрицами. — Мы хотим видеть максимальное количество положительных отзывов о мезератроле.
— Надеемся, что ваш муж произнесет речь на открытии, — поддержал ее Жозе Бартон.
Их требования сводились к следующему: Сириль Блейк должна сократить собственную медицинскую практику, передав большую часть своих полномочий персоналу, и посвятить себя связям с общественностью. Они хотели, чтобы она стала более контактной со СМИ.
Сириль нервничала. Момент был совершенно неподходящим для того, чтобы наружу выплыла история с амнезией и, возможно, наркотиками, или с пациентом, уродующим животных. Причем неважно, как именно это произойдет. Она должна решить эту проблему самостоятельно, причем очень быстро, дабы сохранить свою репутацию и свое будущее.
Она повернулась к компьютеру и принялась за поиски информации на всемирном сайте медицинских публикаций. Она хотела узнать все, что известно науке о частичной амнезии, охватывающей от нескольких часов до нескольких месяцев жизни человека. Чаще всего подобные проблемы были вызваны авариями, травмами головы, а также употреблением наркотиков. Ее взгляд переходил с одной публикации на другую. В углу монитора появилось известие о новом сообщении. Она знала, что в первую очередь ей следовало бы обратиться со своей проблемой к Бенуа. Но как завести с ним разговор, который неизбежно приведет к ряду вопросов, угрожающих разрушить их семейную жизнь? Она будет вынуждена избегать деталей своего «побега» в Таиланде, которые так тщательно скрывала вот уже много лет… Эта тема стала табу с тех пор, как она вернулась к Бенуа.
Сириль открыла полученное сообщение.
Отправитель: Нино.
«Мне жаль, но в архивах нет дела Дома. Должно быть, оно где-то в другом месте. Целую. Н.»
В архивах нет дела Дома!
«Еще одна проблема… Но что с ним могли сделать
Она оставила сообщение без ответа и переключилась на информацию в научных журналах, опубликованную за последние пять лет, в частности на результаты исследований американских университетов и двух французских лабораторий. В ее голове начали появляться некоторые мысли.
Ее отвлек смех Мари-Жанны, который можно было услышать за километр. Сириль тут же сняла трубку внутреннего телефона:
— Можешь зайти ко мне?
Несколько мгновений спустя дверь открылась, и в кабинете Сириль появилась рыжеволосая девушка, одетая в джинсы спортивного покроя и зеленую тунику. На ее лице сияла широкая улыбка, щеки были здорового розового оттенка, но как только Сириль взглянула на племянницу Бенуа, то сразу же поняла, что что-то не так: девушка не посмотрела ей в глаза, она избегала ее взгляда.
— Привет, тетя!
Держа в руках блокнот и карандаш, Мари-Жанна устроилась на подлокотнике бамбукового кресла. Сириль внимательно наблюдала за ней.
— Что не так, мисс?
Мари-Жанна приподняла брови.
— Ничего! Все отлично.
— А как же головная боль?
— Прошла. Думаю, мне просто нужно было выспаться.
— Хорошо спала?
— Да, отлично. Извини за вчерашнее. Я не хотела тебя подвести.
Сириль постукивала ручкой по губам.
— Мари-Жанна, как бы это помягче сказать, но мне кажется, что вчера ты вовсе не была больна. Или я ошибаюсь?
Мари-Жанна задумчиво теребила пряжки на своих ужасных сверхмодных пластмассовых сабо, которые Сириль приняла сначала за рабочую обувь, и молчала. Ей никогда не удавалось скрыть что-то от тети — та читала в ней, как в раскрытой книге. Поэтому она выбрала честность, которую всегда ценила ее начальница:
— Да, я была со своим новым парнем.
Сириль положила авторучку на стол и откинулась на спинку кресла. Она не знала, кем ей следует быть для Мари-Жанны: начальником, тетей, психиатром или подругой?
— И это помешало тебе выйти на работу.
— Ну… Он здесь только проездом… И он был не совсем в порядке. Скоро он снова уедет, и я хотела воспользоваться представившейся возможностью. — Мари-Жанна по-прежнему не поднимала глаза. — По правде говоря, я думаю над тем, не поехать ли вместе с ним.
У Сириль чуть было не вырвалось: «Я так и думала!» Мари-Жанна попадала во все ловушки! Даже теперь, когда у нее наконец-то было какое-никакое, но свое жилье, стабильная работа, признание, хорошая зарплата, перспектива карьерного роста, она всем готова была пожертвовать ради какого-то парня! И конечно же, она ничего не хотела слушать.
— Мари-Жанна, я не твоя мама, и ты уже давно совершеннолетняя… Ты уверена, что это отличная мысль — бросить все, чего ты добивалась, к чему шла, чего достигла благодаря собственному уму, ради первого встречного? В конце концов, если он дорожит тобой, то обязательно вернется.
Мари-Жанна рассмеялась, хотя в ее смехе не было ни капли радости, и наконец подняла глаза.
— Ты не понимаешь! Это не какой-то там первый встречный… Это… Это ТОТ самый парень, которого я ждала всю свою жизнь. В нем есть все, что мне нравится! Если он уедет, я никогда не встречу другого такого же. Мне кажется, что если я и должна с кем-то жить, так именно с ним. Ты не можешь этого понять. Мы с тобой слишком разные.