Полчаса искренности

Настик

Я прикинул время действия Веритасерума.

– Расскажите, в чем заключается ритуал, какого рода магии он требует и как его снять.

Голос Уизли теперь был обреченным.

– Это Ритуал Неполного подчинения. Для того чтобы провести его над каким-то человеком, надо как можно ближе общаться с ним. Это темная магия, основанная на жертвоприношении. Чтобы разрушить ритуал, нужна кровь троих родственников жертвы, принесенная добровольно.

Позади раздался странный сдавленный звук. Я обернулся, но с Молли Уизли пока все было в порядке -

не считая того, с каким ужасом она смотрела на собственную дочь.

– Вы завершили ритуал?

– Да.

– И кого вы принесли в жертву?
– мне было даже немного интересно. Я в самом деле не ожидал, что в девчонке Уизли окажется такой потенциал… Гриффиндорское бесстрашие и смелость - ведь трусливый или даже просто осторожный человек и не подумал бы провернуть такой ритуал, выкопанный неизвестно в каком источнике…

Странная кривая ухмылка на лице девчонки смотрелась отвратительно.

– Вашего с Гарри ублюдка, Снейп.

* * *

Северус.

Все вокруг, весь мир сконцентрировался для Гарри сейчас здесь, в этой гостиной, в этом кресле, где сидел он - уставший, обессиленный Северус.

Может, никто кроме Гарри этого и не видел, но Гарри прекрасно понимал, что означают чуть прикрытые, будто в раздражении, глаза, расслабленные, безвольно лежащие кисти рук, словно лениво кривящиеся губы.

Хотелось сейчас прогнать всех, взять Северуса за руку - осторожно, как самое большое, хрупкое сокровище - и отвести наверх, в их комнату…

И в то же время Гарри не мог подавить странного, непонятного, но ужасно сильного чувства вины.

Потому что не справился. Не сберег Лили - а в глазах Северуса он видел немой вопрос…

И, стоя у кресла, еле-еле прикасаясь пальцами к плечу Северуса, Гарри отчаянно пытался убедить себя не делать больше глупостей.

Происходящее в гостиной он слушал вполуха - Северус был таким теплым под мантией, что хотелось забыть обо всех, кто был рядом - но было нельзя, и Гарри стало даже немного интересно, когда Северус начал выяснять у Джинни подробности проведенного ритуала. Он ведь сумеет помочь Гермионе, Верно?

От осознания того, что лучшая подруга не сознавала, что делала, Гарри стало гораздо лучше. Рон сейчас сидел на корточках рядом с бессознательной Гермионой, и Гарри искренне надеялся, что у них потом все будет хорошо…

А потом…

Слова Джинни донеслись до него как сквозь туман. Внутри что-то вспыхнуло, словно проснулась старая боль…

И единственное, что почувствовал Гарри - это желание убить. Отомстить. Сломать эту шею голыми руками - раз уж он не может колдовать…

Вокруг кричали, или бормотали что-то - Гарри теперь не понимал. Все, что осталось - это девушка, сидящая на стуле, и неожиданная помеха - чьи-то сильные руки, удерживающие его поперек туловища.

Гарри вырывался как мог. На губах чувствовался вкус крови - но хотелось, чтобы это была не его кровь. Руки не отпускали, знакомый голос что-то говорил почти успокаивающе…

И

Гарри взвыл - от обиды, от боли, от ненависти и от безысходности…

– Блек, уведи его отсюда, - холодный голос Северуса. Гарри бросил на него взгляд.

Северусу было больно. Он смотрел на Джинни, страшно смотрел и не двигался, только костяшки пальцев побелели, когда он сжимал рукоятки кресла.

И от этого становилось еще больнее - потому что он виноват, он не сберег, позволил Джинни…

Руки осторожно потянули его к лестнице и Гарри подчинился. Наверх, в спальню - зачем? И только там он снова попробовал вырваться.

Милостивый Сомнус погрузил его в небытие.

* * *

– Гарри, - мягко и нежно, так, что он не верил. Северус никогда не называл его так.
– Гарри.

Рука, осторожно ерошащая волосы. Теплые губы на лбу, виске, щеке. Бедро, просунутое между ног - то, от чего Гарри давно отвык.

Гарри разлепил глаза. Хотелось плакать. Теперь, когда схлынула волна всепоглощающей ненависти, не осталось ничего.

– Как ты себя чувствуешь?
– мягкий голос. Гарри поднял голову и посмотрел Северусу в глаза.

И сразу отвел их.

Боль и отчаяние в глазах Северуса казались неизмеримыми.

– Так себе… - пробормотал он. Северус в ответ обнял его, Гарри уткнулся в ключицу, вдыхая запах Северуса. Кожа была влажной и пахла мылом.

– Блэк перестарался с заклинанием, - проворчал Северус.
– Прошло пять часов. Я полагал, что ты проспишь полчаса.

Гарри не отреагировал.

Живой. Живой - под его руками, под губами. Холодная влажная после душа кожа, синяя венка на шее, маленькая родинка. Живой.

И, может, это стоило даже чьей-то маленькой жизни, которую Гарри совсем недавно носил под сердцем…

Глаза защипало, и Гарри попытался подавить непрошеные слезы.

– Гарри, - снова заговорил Северус, и Гарри почувствовал, как отчаянно стучит кровь в венке.
– Ты знаешь… Я ушел тогда ради тебя и нашего ребенка. Хотел, чтобы хоть ему жилось спокойно. А когда понял, что могу вернуться, я уже любил его. Я до последнего момента был уверен, что еще немного, и увижу его. Вся эта война слишком мне надоела, я так хотел что-то другое…

Северус говорил что-то еще, а Гарри, уже не стесняясь, плакал ему в плечо. Он, конечно, не мог видеть, как Северус ласково улыбается, глядя в потолок, и как стекает по его щеке капля, путаясь в волосах…

* * *

Огонь в камине горел по-прежнему - весело и словно играя. Гарри сидел за столом, теребя в руках салфетку и не спуская глаз с Северуса.

Малфой занимался тем же самым, только сидел в своем любимом кресле у камина, следя за Северусом со спины. Он до сих пор не доверял ему, и Гарри уже знал, что вчера, прежде, чем отпустить Северуса к нему в спальню, Малфой долго пытался сопротивляться, а потом, после тройного пресса - Джеймса, Люпина и самого Северуса - приказал Тибби охранять Гарри.