Полдень XXI век, 2010, №11
Шрифт:
— Да?
— Разве ты забыл?
— Неважно. Не очень важно. Полно случаев, когда люди в инициации уходили за любимыми, а не родителями.
«А ты? Почему ты тогда не подождал меня?» — хотела спросить Инна, но не успела.
На соседней улице раздался короткий вой — трепещущий хрипловатый призыв. Инна дрогнула. Мурашки покатились
— Извини, — хрипло сказал Сережа. — Я сейчас. Я вернусь. Подожди меня.
Инна выждала минуту, прежде чем обернуться. Улица за ее спиной была пуста.
Через несколько мгновений вой повторился и второй голос, более низкий и нетерпеливый, ответил ему. Голос, рожденный уже нечеловеческой глоткой.
Начиналось время оборотней, когда неинициированным людям запрещалось находиться на улицах.
Инна испугалась. Она никогда не оказывалась в это время так далеко от дома.
Он вернется. Он обещал…
Инна опасливо оглядела пустынную гулкую улицу, заметила приоткрытую дверь кондитерской, до которой они с Сережей так и не дошли, и нырнула туда.
Наверное, яблочный пирог был прекрасен, но Инна сейчас не различала вкуса. Она рассеянно ковыряла ложечкой остывшие яблоки, щедро посыпанные корицей. Первый глоток кофе показался слишком горьким, второй — водянистым.
— Извините, мы закрываемся, — круглолицая официантка склонилась к Инне. Между кружевных оборок чепчика нетерпеливо подергивались треугольные кошачьи ушки. Официантке хотелось на волю — рабочий день закончился, начиналось ее время.
— Конечно, простите, — смутилась Инна.
Стеклянная дверь со щелчком захлопнулась за Инной, быстрая серая лапка припечатала изнутри табличку «Закрыто».
Улица по-прежнему была пуста, но тишина теперь наполнилась эхом шагов, невнятных голосов, похожих больше на рычание и тявканье…
Инна торопливо зашагала по направлению к дому. Пронзительная трель телефона заставила ее вздрогнуть, она даже не сразу поняла, что звенит в ее сумочке.
— Инна! — мамин голос дрожал от волнения и гнева, то приближаясь, то удаляясь — в противофазе с уличными звериными голосами. — Где ты, Инна?
— Мам, привет, я…
— Ты на улице?
— Да, я…
— Ты с ума сошла?! Где, где — на какой улице?
— Сейчас, — Инна огляделась, щурясь в сумерках. — Вот, улица Красных гиен.
— Ты совсем с ума сошла! Инна, слушай меня — немедленно лови такси и домой! Поняла? Ты поняла?!
— Да, мам, сейчас.
Инна ускорила шаг. Ей передалась мамина тревога.
Она шла так быстро, как могла, жадно глотая холодный вечерний воздух. Хотелось побежать, но Инна знала, что этого делать точно нельзя. И бояться — нельзя. Они чуют страх.
Эхо гулко
Инна закричала и бросилась бежать, не разбирая дороги.
Она бежала, задыхаясь и не чувствуя ног, как будто кто-то другой быстро колотил ее подошвами об асфальт. В глазах метались алые пятна.
Позади раздался низкий вибрирующий вой. Захотелось упасть лицом вниз, зажать ладонями уши — все равно, что будет дальше, только бы не слышать этого жуткого воя…
А потом когтистая лапа сгребла Инну за шиворот, как беспомощного котенка, и поволокла в черный зев подворотни. Инна отчаянно забилась и заорала из последних сил. Если чудовище сможет затащить ее вовнутрь — шансов не будет.
— Тише, дура, — рявкнули ей в ухо.
Уже собираясь вцепиться зубами во вторую лапу, зажавшую рот, Инна вдруг поняла, что это не лапы, а руки. Инна всхлипнула и обмякла, повиснув в этих чудесных, сильных, человеческих руках.
— Еще чего, — неприветливо буркнул спаситель. — Сама давай иди.
Поставил ее на ноги, поддержал, потом потянул за собой.
— Давай, давай, быстрее. Они твой след уже взяли, поняла? Шевелись!
Хлопнула дверь парадной, метнулась под ноги черная лестница с невидимыми ступенями.
— Ой, дура, — охнул спаситель, ловко подхватывая Инну, когда та споткнулась и чуть не упала.
На последнем этаже он толкнул девушку на пол, в угол под железной чердачной лестницей. Тяжело дыша, уселся рядом. Прошипел зло:
— Что тебя сюда понесло ночью?
— Я ждала… Сначала в кафе, потом… Он сказал, что вернется.
— Кто — он? Оборотень? — насмешливо фыркнул спаситель. — Завел и бросил?
— Нет! — возмутилась Инна. — Мой парень. Он никогда раньше…
— Цыть. Не ори. Все как всегда, — вздохнул собеседник. — Ты откуда, с луны?
— Я никогда раньше не оставалась на улице поздно. Моя мама… Я не знала, что здесь — так…
— Самый ихний квартал. Ловят дурачков и дур, заводят сюда вечерком погулять, а потом…
— Он бы никогда…
— Цыть! Еще раз заорешь — уйду, и дожидайся их тут сама.
— А они придут? — испуганно прошептала Инна.
— А то. Подъезд-то не закрывается. Сейчас все разнюхают и придут. У них самое то развлечение — охота стаей.
— А мы?
— Попробуем уйти через крыши. Если кошек не будет.
— А если попробовать… ну, позвонить в двери… в квартиры… Если тут есть люди, то…
— То что? Я говорю — самый ихний квартал. А кто есть из людей — не откроют. Ты бы открыла, если бы тебе оборотни по ночам в дверь трезвонили?