Полдень, XXI век (июль 2011)
Шрифт:
– Да.
– И какими судьбами в Берлине? Нравится тут, у нас?
– Это… долгий разговор.
Вот и поговорили!
Нет-нет, пожалуйста! Видите ли…
– Видите ли, маэстро… Местные власти где-то, в мутной глубине своих гланд, хранят интересную идейку, что как бы, дескать, плоха ни была исходная страна…
– То есть Россия?
– Да. Советы. В данном случае. Так вот, для них всякий беглец из своей страны должен априори считаться презренным и подозрительным, ибо он существует вне какой-либо национальной администрации. Сладко вспоминать, как доводилось осаживать
– Нет, я понимаю… – Garde a vous!
– Представьте, – высвободил крахмальную манжету, подбоченился, – за столько лет жизни в Германии я не познакомился близко ни с одним немцем, не прочёл ни одной немецкой газеты или книги и никогда не чувствовал ни малейшего неудобства от незнания немецкого языка!
– За сколько лет?
– Ну… какое-то количество.
О! Уже вызывающе, литератор Гамаюн! Похоже, юношу проняло. Весьма чуток. А маэстро и не особо скрывает барьер.Даже демонстрирует.
И почему-то чем далее, тем более, до прощального поклона завёлся между ними какой-то удручающе-шутливый тон…
А жаль. Много позже выясняется – от себя говорил Гамаюн, не посланец, не засланец.Но как знать наверняка?!
– Oh, mon officier! Кто это был?
– М-м… Земляк. Отчасти confPre, возможно.
– Просто ты так долго с ним…
– Долго?
– Продолжительно.
– Подай-ка водочки, ma cherie.
– Но топ…
– Водочки, водочки.
И роман у юноши получился превосходный, ходит слух. В книжную лавку маэстро Ерохину всё недосуг и недосуг. А экземпляр с дарственной надписью от автора всё не приходит почтой и не приходит. Ты что, юноша, обиделся, что ли? Ну, в своём праве. Повод был дан.
А жаль. В кои веки судьба свела с личностью…
Но это уже совсем-совсем другая история.
Господи, до чего ж легко стало после судьбоносной речи в Русском клубе! Какая роскошь избавления от шлаков!
С гражданином Ерохиным у нас всё покончено!
Сильно сказано! И главное (вот главное!), сказано фигурально. Когда б решили по-дружескипокончить с гражданином Ерохиным чисто конкретно (фу! откуда только всплыло непотребное арго!), не провозглашали б о том во всеуслышание – по секрету всему свету. Тишком-молчком – да. Стиль! С непременными разбросанными там и сям намёками: не нашихрук дело, но sapi-enti sat… Умному и впрямь достаточно: его пример другим наука, но, боже мой!
Скушно с вами. Бдительность, конечно, лучше не терять. Шах, ты как? Не теряешь бдительности?
М-р.
Умник! Хорош-ший Шах, Шах хорош-ший.
Но по большому счёту… На что они способны? Надуться мышью на крупу. Столько раз говорили маэстро: убеждения имейте любые, но не следует доводить их до окружения. Первейшая заповедь! А он своим этим «рухнет миф» на rue de lAssomption… Очень подвёл друзей,просто-напросто
Ну и напакостить – несомненно! С чувством собственной правоты причём.
Товарищ Минускульский… Давненько его не было! Всплыл на поверхность! Уже не член украинского ревкома? Забирай выше! ОГПУ! Ромб в петлице – понимай, сотрудник для особых поручений, оперуполномоченный центральногоаппарата!
Но здесь, товарищи, на шахматном турнире в Колонном зале Дома Союзов, нет чинов и званий. Здесь он просто в толпе, просто рядовой поклонник древнейшей и мудрейшей игры! Ну, не рядовой…
– Товарищ! Несколько слов для журнала «Шахматы и шашки в рабочем клубе»!
– Ну, разве несколько слов…
– А правда, что вы играли с самим Ерохиным?
– Правда. Только почему «с самим»? С Ерохиным играл. Проиграл. Но пораженья от победы… Как там дальше у поэта?
– А правда, что вот-вот ожидается его возвращение на родину?
– Неправда. Поймите правильно, рассмотреть мы готовы, но сам он желания пока не выразил – ни устно, ни письменно. А насильно мил не будешь. Не в наших правилах.
– А правда, что Ерохин – сексот?! И как раз потому так много лет в Загранице?!
(Вот! Вот! Хитрожопый, однако, рабкор «Шахмат и шашек в рабочем клубе»! И не боится рискнуть такимвопросом! Безумству храбрых поём мы песню!)
– Комментария не будет.
Многоговорящее отсутствие комментария – от сотрудника центрального аппарата ОГПУ!
И врезка от редакции, справка о гр. Ерохине. Так сказать, этапы большого пути (не в шахматах, в жизни):
Белогвардейский офицер, ярый антисоветчик, уличённый в связях с английской разведкой и деникинской контрразведкой. Был принят на службу в уголовный розыск, в дальнейшем работал переводчиком Коминтерна. Беспрепятственно покинул СССР. Женат на иностранке. Совершает частые поездки по странам, враждебным СССР, общаясь с буржуазными прихвостнями. Постоянно проживает в Берлине, в центре города, в отдельной многокомнатной квартире. Заклятый враг трудового народа.
Такая вот… информация к размышлению. И какие могут быть ещё размышления к информации?! После подобной врезки найдётся упрямец, настаивающий на комментарии по поводу сексота?
Люди, люди! Порожденье крокодила!
Зряшно мнилось, что этих-то друзейвозможно переиграть.
А очень просто! Крокодил не играет в шахматы – по определению. Ему, ящеру с микроскопическим мозгом, чужды игрища ума – по определению. Управляем лишь рефлексами, привитыми за тыщи лет, – по определению. Потому переиграет любого иного,попавшего в его среду, – по определению. Сколь бы ни был высок интеллект купальщика в озере (разве маэстро не маэстро!), – попав на глазок крокодилу, обречён.