Полдень, XXI век (март 2012)
Шрифт:
Молчание. Ушел? Нет, тогда хлопнула бы входная дверь и колокольчики в прихожей отозвались бы ясным печальным звоном.
– Питер!
– Я вас слышу, миссис Вексфорд.
– Давайте поговорим, Питер.
– Давайте поговорим, миссис Вексфорд. Как будто я лежу на кушетке, да? Поговорим. Мне некуда торопиться.
– В три часа придет пациент…
– И что? Позвонит в дверь, не услышит ответа, позвонит по телефону и на мобильный, ответа не будет, и он уйдет. Только и всего.
Телефон пока не звонил ни разу, она бы услышала. И мобильный –
– Чего вы хотите, Питер?
– Я сказал, миссис Вексфорд. Я пришел вас убить. Подожду, когда вы выйдете, и убью.
Никаких эмоций, но внутри напряжен, внутри он комок нервов. Понимает, что не все идет по плану. А был ли у него план? Он пришел убивать и точно знал, как это сделает.
– Питер… Вы разумный человек. Полиция быстро вас вычислит. Вас видели соседи. Вы с кем-то поднимались в лифте. Кто-нибудь видел вашу машину. Они будут проверять всех моих пациентов.
– Не вычислит, и вы, миссис Вексфорд, лучше меня это понимаете. Ни в одном из моих погружений не было ничего подобного, верно? Ни в одной, как вы это называли, прегрессии.
– Питер, я не сделала вам ничего плохого. Напротив, наши сеансы…
– Наши сеансы, – прервал он, впервые показав признаки нетерпения, – сделали из меня человека действия. Раньше я был другим. Тряпкой.
– Значит, у вас нет причины…
– Есть, – жестко сказал он. – Мне плохо. У меня кошмары. Я должен вас убить, чтобы не убивать потом. Вы меня понимаете?
Пораженное сознание. Искаженное воображение. Убить, чтобы не убивать. В чем и когда она ошиблась?
Она знала. Она поняла это, когда он позвонил утром и попросил срочно его принять. Поняла по голосу, что случилась беда, а когда он вошел, убедилась в том, что его состояние после прекращения сеансов резко ухудшилось. Она надеялась, что произойдет релаксация, но оказалась неправа. Не было такого опыта в ее практике.
Она прижалась щекой к двери, приложила ухо, пытаясь расслышать, как он движется, где он сейчас и что делает. Хорошо, если сидит. Было бы лучше и проще, если бы он лежал на кушетке, как обычно, но с чего бы ему ложиться? Скорее всего, он стоит за дверью, поэтому слышно его дыхание… Или ей кажется?
– Питер, – сказала она. Сейчас она могла контролировать свой голос, тембр, интонации, модуляцию. За полчаса она не то чтобы пришла в себя – знала хотя бы, что голос не выдаст ее страха. – Питер, сядьте в кресло, так будет удобнее разговаривать.
Если он не захочет… Раньше он беспрекословно выполнял ее команды. Ложитесь – ложился. Можете встать – вставал. Оправьтесь, пожалуйста, – оправлялся, смотрел на нее преданным взглядом.
– Мне удобно. – Голос ровный, бесцветный. Тихий, трудно разобрать слова, она скорее угадала их, чем расслышала.
– Питер, вы помните, при каких обстоятельствах я сказала вам, что больше приходить не нужно, наша работа закончена?
– Миссис Вексфорд, – произнес он с легкой насмешкой после короткой паузы, – я не буду отвечать на ваши
На что она, действительно, надеялась? Отвлечь его внимание? Он прав – голливудская чушь.
– Питер, – сказала она. – На завтрак вы ели омлет с беконом и пили черный кофе без сахара.
– Да, но откуда…
– Потом вы расслабились, расстегнули воротник рубашки, вас потянуло в сон…
Она сделала паузу, она всегда делала паузу в этом месте, он привык к этой паузе, он ее ждал. Если он сейчас что-нибудь скажет, это будет означать, что ничего не получается и нужны другие слова.
Молчание.
– Вы не спите, – продолжала она, приложив ладони к груди, пытаясь унять сердцебиение, которое, как ей казалось, было ему хорошо слышно. – Если вы стоите, сядьте. Если сидите, ложитесь на кушетку.
Показалось ей или она услышала движение? Что-то шаркнуло, скрипнуло. Лег?
– У вас слипаются веки…
– Вот еще, – произнес он с теперь уже не скрываемой усмешкой. – Глаза у меня широко раскрыты, спать нет никакого желания, но вы говорите, миссис Вексфорд, я вас с удовольствием слушаю.
Господи… Он действительно вышел из-под контроля. Последний сеанс был в апреле, сейчас июль…
Появился он в декабре. Над Таллахасси пронесся ураган «Луиза», и Питер Вене записался на прием, потому что дерево упало на его машину. Так он, во всяком случае, объяснил, когда она спросила о причине, приведшей его к психоаналитику.
«Дерево сломало мою машину, и я понял, что дальше так невозможно. Я слечу с катушек».
Конечно, упавшее дерево было поводом. Она задала стандартные вопросы, записала ответы и неожиданно поняла, что Питер – идеальный кандидат для проведения решающего эксперимента. Такой, какого она искала. Без воображения. Без инициативы. Упрямый – это тоже важно.
Во время четвертого сеанса она решила попробовать. Прошлое, которое вспоминал Питер, было по всем показателям реальным, а не выдуманным. Совпадали многие детали. Настоящее он тоже воспринимал и описывал адекватно, она несколько раз возвращалась к сегодняшнему дню, задавала контрольные вопросы, и он отвечал уверенно, не раздумывая. Значит, есть вероятность, что и будущее в его прегрессии – реальное будущее.
«Питер, – сказала она, скрывая волнение, – давайте поговорим не о прошлом, не о настоящем, а о будущем. О вашем будущем, которое вы помните. Сейчас вы дремлете, вы слышите мои слова. Сосредоточтесь и вы увидите себя через пять дней. Через пять дней – в вашем будущем. Вы вспомните его, как вспоминали сейчас свое детство. Сосредоточьтесь и вспоминайте. Вспоминайте, рассказывайте обо всем и отвечайте на мои вопросы. Когда я скажу “вперед”…»