Полдень, XXI век (октябрь 2011)
Шрифт:
Но Петер! Хорош гусь! А ведь его, пожалуй, можно поприжать. Нелегальное сотрудничество с хиссслами – это же пожизненный срок. Теперь он у меня двумя сотками не отделается!
Армированная дверь чёрного стекла была заперта. Иван прижался лицом к стеклу, прикрыв его с обеих сторон ладонями. Ярко освещённый холл выглядел как аквариум с распывчатым пятном света – плоским экраном телевизора. Петер сидел на своей инвалидной коляске и смотрел телевизор. Телевизор громко, очень громко разговаривал.
– Эй, босс! – позвал Иван.
Ноль внимания.
– Петер!
Мужчина по коляске пошевелился, кажется, повернул голову.
– Открывайте, какого чёрта!
Мужчина поднял руку к уху, покачал головой. Типа ничего не слышу.
Ах так! Ну подожди!
Иван развернулся и принялся лягать дверь пятками. Телевизор заорал ещё громче. Иван лягал – телевизор орал. Так продолжалось минут пять. Наконец Иван выдохся и тупо уставился на дверь.
Петер явно не собирался его выпускать. Телефон забрал… Ну, Ольга! Ну, спасибо тебе за хорошего клиента! Но чего Петер от него хочет? Чтобы Иван выполнил свою работу? И что потом? Его отпустят? Держи карман…
Иван пошёл обратно в бассейн. По пути он вспоминал всё, что знал о хиссслах, особенно об их анатомии. Знал он очень немного.
Хисссл лежала там, где он её оставил. Она приобрела багровый цвет, глаза прикрыты дряблыми веками, клюв судорожно стиснут. Изредка в луже возле него вздувались и лопались пузыри. Она больше не издавала характерный звук, который дал название этим разумным моллюскам. Стараясь дышать через рот и только верхушками легких, Иван наклонился над осьминожихой и стал думать, как помочь ей. Смутно припомнилось, что хиссслы не могут долго находиться на воздухе, испытывая что-то вроде кессонной болезни. Они даже путешествуют в специальных автоклавах с водой…
Иван брезгливо прикоснулся к бугристой коже, по цвету и на ощупь она была, как сырая свинина. Собравшись с духом, он взялся обеими руками за это сырое мясо и торопливо сбросил его в бассейн. Послышался всплеск, и всё снова затянуло кислым туманцем.
Через час Петер выпустил его.
Спустя неделю Ольга позвонила и сказала:
– Тебя разыскивает один клиент. Помнишь Петера? Похоже, его сумасшедшая сестричка в тебя влюбилась.
– К Петеру не поеду, – отрезал Иван.
– Он предлагает двойную оплату. Говорит, что ничего не надо будет делать. Просто посидеть с Роззи, пообщаться…
– Ага, – сказал Иван, – как в прошлый раз.
– А что было в прошлый раз? – насторожилась Ольга.
– Неважно, проехали. Какого чёрта? Ты что, не можешь найти мне нормальной работы?
– Ну, пупсик, – заныла Ольга. – Ну пожалуйста. Я уже обещала…
– Нет. Я сказал: нет.
Вечером Иван, ругая себя последними словами, звонил в дом Петера.
На Петере были всё те же обрезанные джинсы и несвежая клетчатая рубашка. И всё так же от него воняло водорослями и тухлыми моллюсками.
– Телефон не отдам, – с порога заявил Иван. –
Петер успокаивающе поднял руки в кожаных перчатках без пальцев.
– Х-хорошо, х-хорошо, Иван, что вы так с-сразу? Я с-сам их терпеть н-не могу. А что д-делать? Ж-жить-то н-надо как-то.
– И вообще, – сказал Иван, – куда вы девали свою сестру? Не хочу, знаете ли, участвовать в мокрых делах.
– А я разве н-не говорил? – удивился Петер. – Она в-в Зальце, у т-тёти.
– Ну-ну, – сказал Иван. – А тётя сидит в бассейне, и разит от неё, как от дохлой устрицы.
– Н-ну зачем в-вы так? – укоризненно сказал Петер. – Д-да, х-хиссслы н-не такие, как мы, н-но они вполне п-приличные люди. – Он хохотнул. – Каков к-каламбур! Идите, Иван, и н-ничего не б-бойтесь. К-кажется, в-вы ей п-понравились.
В зимнем бассейне всё было по-прежнему, холодный туманец лип к телу, от кислой вони слезились глаза. У края бассейна стоял полосатый, неуместно яркий шезлонг, и Иван сел в него. Серых щупалец видно не было, но Иван чувствовал, осьминожиха где-то рядом.
– Здравствуйте, – произнёс откуда-то сверху глубокий женский голос.
Иван покрутил головой, заметил два крошечных динамика на стенах, под самым потолком.
– Благодарю, что пришли.
Голос был искусственный, синтезированный. Казалось, он доносится отовсюду разом, и это сбивало с толку.
– Простите, что напугала вас тогда, – продолжал голос. – Я не предполагала, что мой вид вызовет у вас такую реакцию. Я вам… противна?
– Да нет, – соврал Иван, стараясь не крутить головой, – с чего вы взяли? Просто я никогда в жизни не видел хиссслов. Я, наверное, тоже кажусь вам уродом, – добавил он, чтобы польстить осьминожихе. И только потом сообразил, что выдал себя с головой.
– Значит, я для вас урод? – печально проговорила она. Просто удивительно, как это компьютеру удается вложить в синтезированный голос столько эмоций. – А вы мне сразу понравились. Еще когда я выбирала вас в интернете по каталогу. Вы хотите уйти?
– Думаю, что нет. Вы сильно ударились в тот раз?
– Ничего, благодарю вас.
– Я не хотел причинять вам боль…
– Я сама во всём виновата. Мне не надо было прикасаться к вам. Надо было дать вам привыкнуть. Правда?
– Ага, – согласился он, – типа того. Человек ко всему привыкает, дайте только время.
– Мне кажется, вы правы, – сказала она. – Человек – странное существо. Вот, например, вы. Вы ведь не хотите быть здесь. Почему же вы не уходите?
– Это моя работа.
– А что даёт вам ваша работа?
– Как что? – не понял Иван. – Деньги, чтобы жить. Я имею в виду, нормально.
– А если я дам вам денег, чтобы вы могли жить нормально. Тогда вы уйдете?
Иван уставился в потолок, на котором перемещались голубоватые блики.
– Что-то я не пойму, – сказал он, – чего вы от меня хотите?