Полдень, XXI век (январь 2011)
Шрифт:
– Это что за аквариум? – осведомился Тарас.
– Кристаллохранилище.
– И в этом рассаднике для бледных спирохет я провел три года? – с отвращением спросил гость.
– Тебе бы стихи писать, – коротко хохотнул Вася.
– У меня от них уже башка болит, – сказал Тарас мрачно. – А один прицепился – так сразу с музыкой…
– Твоя ментограмма хранилась не здесь, – сказал Вася. – Это китайская дешевка, при прочтении дает много сбоев. А насчет стихов и музыки – единственный способ избавиться от них – это как раз записать.
–
– Кнопку видишь? Да не здесь, отодвинь тарелку.
Тарас нашел круглую черную кнопку и нажал ее. На столе перед ним матово засветился прямоугольник сантиметров пятнадцать в диагонали.
– Световое перо в ящике, – сказал Вася. – А насчет нот – мне почему-то кажется, что ты их знаешь…
Тарас нашарил в ящике перо и позабыл про пиво. Программисту пива тоже не хотелось. Хотелось совсем другого, и гость заметил это. Свободной рукой он извлек из кармана шаровар крохотный сверток. В свертке тихо звякнуло.
– Продолжим культурную программу, – сказал Тарас.
Коннор протянул руку.
– Не так быстро, – буркнул гость.
Вася положил руку на стол. Пальцы у него дрожали.
– Тарас, я отдам… отработаю… – жалким голосом пробормотал программист. – Ты же меня знаешь…
– Знаю, – кивнул Тарас.
Он оторвался от своей писанины и в упор посмотрел на Васю. Коннор в который раз подумал, что больше ни у кого не видел таких темно-карих, почти черных глаз, в которых почти невозможно было различить зрачок. Из-за этого постоянно казалось, что Тарас только что наширялся под завязку. Но впечатление было ложным – сам торговец счастьем никогда не употреблял того, что с охотой продавал другим.
– Ответь мне на один вопрос, и я спишу тебе прошлый долг, – сказал гость. – А эту дозу получишь на бонус.
На лице Васи, бледном, угристом лице человека, который редко выходит на солнце, выступил пот.
– Я не могу разглашать секреты, которые стали мне известны в ходе профессиональной деятельности, – нетвердо сказал программист.
Тарас от души рассмеялся.
– Ну-ну, – сказал он, положил перо и отхлебнул пива. – Вопросик будет не об этом. Вы здесь очень хорошо живете.
Вася хмыкнул и хотел возразить, но Тарас пресек его поползновения в корне.
– Ты знаешь, что такое удобства во дворе? – осведомился гость. – А готовить на примусе похлебку из собачатины и радоваться столь сытному обеду умеешь? Ты называешь свою хату конурой – а ты видел детей, живущих в собачьих будках около сожженных федералами домов и по примеру воспитавшей их суки отрывающих куски тухлого мяса с трупов повешенных родителей?
Коннор сморщился.
– Тарас, перестань, меня сейчас вырвет… ну что ты завелся…
– Я не завелся, – спокойно ответил Тарас. – Я провожу маркетинговое исследование.
– Да, ваши станицы пылают уже четыре года, – сказал программист. – Но я ни одной дровины в этот костер не подбросил, ты же знаешь.
– А из тебя тоже неплохой поэт получился бы, – едко сказал гость.
Вася
– Я и в армию не пошел, чтобы не участвовать в плясках вокруг этого огня, – закончил он.
– Да? А я думал, потому, что ты пидорас, – невинно заметил Тарас.
Коннор перехватил бутылку за горлышко и замахнулся. Программист увидел, как стеклянное донышко коснулось головы гостя. В этот миг центр груди Васи вспыхнул нестерпимой болью, а самого программиста снесло со стула. Коннор с маху приложился спиной о шкаф. Самочувствия Васе это отнюдь не улучшило. Бутылка, которую Коннор все еще сжимал в руке, встретилась с боком кристаллохранилища и разлетелась стеклянным дождем. Когда программиста обдало горькой пеной, он уже понял, что произошло. Тарас врезал Коннору под дых, когда тот раскрылся. Вася сполз на пол, свернулся в позе эмбриона и сосредоточился на том, чтобы протолкнуть в горящую огнем грудь хоть несколько глоточков воздуха. Программист услышал приближающееся похрюкивание киберуборщика. Рецепторы робота уловили звон стекла и тяжелый удар об пол, и теперь киберуборщик спешил выполнить свою миссию.
– Извини, – услышал Коннор, но сначала даже не понял, что это произнес Тарас, – таких мягких, почти нежных интонаций Вася в его голосе никогда раньше не слышал. – Ты мне так помог… Я просто хотел узнать, что ты за это хочешь. Мы могли бы…
От изумления Вася даже перестал ощущать боль. Тарас не мог не то что сказать, а даже подумать ничего подобного. Коннор открыл глаза. Гость смотрел на распростертого на полу программиста, явно ожидая ответа. И тут Вася понял, ктос ним разговаривает. Коннор непроизвольно облизнулся, но вместо горечи пива ощутил солоноватое тепло крови. Несколько осколков закончили свой полет на Васиных щеках, и теперь кровь стекала по лицу. Черный стальной паучок уже водил хоботом по полу вокруг хозяина, убирая осколки и разлившееся пиво.
– Извини, Ко… Тарас, – сказал Коннор. Робот, покончив с влажной уборкой, деловито провел мохнатыми лапками по щекам хозяина. – Но ты не в моем вкусе. Мне от тебя ничего не нужно, кроме черного.
Тарас облокотился на стол и закрыл лицо руками. Киберуборщик продезинфицировал порезы, и три точки – на левой скуле, щеке и на подбородке Васи – отозвались жжением. Робот залепил порезы пластырем. На передней консоли уборщика замигали зеленые огоньки. Коннор погладил стального паучка.
– Молодец, – сказал Вася. – Возьми с полки пирожок.
Робот обиженно хрюкнул – пирожков он не ел, да и не было их на полочке, – и укатил обратно в комнату. Программист поднялся и проковылял к столу. Голова кружилась, в глазах плавали черные точки.
– А я и не знал, что Костик гей, – сказал Коннор и отхлебнул из бутылки.
– Бисексуал.
– Ну да. Тарас, да ладно тебе… Я же все понимаю.
– Мне вот интересно, что будет со мной, когда я наткнусь на кого-нибудь… менее понимающего, – глухо сказал гость.