Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого 2010 № 6
Шрифт:
Было зябко. Одетые не по погоде (без курток, в простых рубашках), молодые люди чувствовали себя неуютно. Барсуков вышел через мобильник в сеть и посмотрел график разводки мостов:
— Нормально. Скоро откроют.
— Хорошо бы эту Лосеву тоже… того, — обронил Лисицын как бы невзначай.
Барсуков окаменел. Сигарету до рта не донёс, так и застыл.
— Чего — того?
— Какой ты всё-таки инфантильный, Барсуков. Того — это того.
— Одного трупа мало?
— Ну, я не знаю, — обиделся Лисицын, суматошно всплеснув руками. — Я стараюсь измыслить, как нам спастись,
— А тот урод?
— А тот урод первый на подозрении. Его слово против нашего. Тем паче, когда на месте происшествия найдут какую-нить его вещицу… — Лисицын, прищурившись, посмотрел на кепку, висящую на футбольной штанге. — Ну, что приуныл, дружочек?
Барсуков заплакал.
Был ли труп? Не факт.
Воспоминания роились, как рассерженные пчёлы, забирались под череп и жалили мозг… Лосева ещё верещала наверху, выкликая имя упавшей с балкона подруги, а парни уже сыпались вниз по лестнице, застёгивая на ходу ширинки. Окно между первым и вторым этажами было раскрыто, и Барсуков притормозил, выглянул, перегнувшись через подоконник. На асфальтовой дорожке лежала большая кукла — так ему поначалу показалось. Спустя мгновение он рассмотрел детали… зачем, спрашивается, выглядывал? И так ведь мутило. Собрался было стошнить, как вдруг тело шевельнулось… вроде бы…
Или нет?
Картинка стояла перед глазами — бьющая, контрастная, — но имела ли она отношение к реальности? Не подбрасывало ли подсознание липовых дровишек в костёр надежды?
И всё-таки тело, ухнувшее с пятого этажа, слабо шевелилось…
Судя по вмятине на жестяном листе, Белкина сначала ударилась о покатый козырёк над входом в подвал, — это смягчило падение. Голая. Одеться не захотела. Вожделенная плоть, бывшая час назад едва ли не смыслом жизни Барсукова, теперь вызывала отвращение и жалость. Умница, красавица Белкина… зачем же — так? Отличница, образцовая студентка. Хрупкая — словно из хрусталя…
Если она осталась жива и если расскажет всё по правде, подумал Барсуков, тогда, возможно, они с Лисицыным легко отделаются, потому что за свободный секс у нас пока не сажают. А если разбилась насмерть? Вскрытие не просто покажет, что жертва была под кайфом, но и даст представление о способе, которым кайф был доставлен в организм. И тогда…
Барсуков вытер слёзы рукавом.
— Белкину жалко, — сказал он.
— Разделяю. Симпатишная была девушка, стройная, как тополь, высокая, как кипарис. Или наоборот.
— Может, выживет?
— Надежды юношей питают, отраду старым подают, — произнёс Лисицын с выражением.
— Кончай прикалываться, — разозлился Барсуков. — Не «надежды», а «науки». Науки питают. Грамотей… Как ты думаешь, если Белкина жива, будут ей делать тест на наркоту или нет?
— Я не прикалываюсь, дружочек. Ход твоих
«Дружочек»…
Похоже, Лисицын всё для себя решил. Вернуться к Лосевой в квартиру, подбросить улику на балкон — и шито-крыто. Урод с плебейским именем Вася не отвертится. Была ли у Белкиной ссора с её котиком Васей? Разумеется, была — непосредственно перед падением. Да, товарищ следователь, эти ненормальные выясняли отношения как раз на балконе. Нет-нет, самого момента не видели… А Лосева? Спала Лосева, хоть из пушки бей. Перепутала, наверное, свои сны с явью…
— Сам сбегай, — сказал Барсуков, как гавкнул.
— Что за капризы, детёныш?
— Нашёл детёныша!
— Ладно, я не гордый, — соврал Лисицын и встал со скамейки.
Он переступил через бортик бывшей песочницы… Успел дойти до футбольного поля (четыре размашистых шага), прежде чем повалился на бок и страшно закричал.
А как всё начиналось…
Ещё днём их четвёрка была сплочённой командой, прозываемой в универе то Лесным братством, то Зверофермой — в зависимости от контекста. Иногда — Зелёным уголком, но это для своих. Никто уже не помнил, что их в своё время соединило; возможно, как раз шуточки насчёт «звериных» фамилий. Это ведь прикольно — дружить по такому принципу…
Студенты — как дети, даже выпускники.
Ещё утром они были счастливцами-дипломниками, вышедшими на финишную прямую. Именно сегодня они, вся четверка, защитили эскизы. А что такое подача эскиза? Это когда проекты, выполненные группой, выставляются в коридоре (куча подрамников!). Идёт комиссия, составленная из преподавателей курса. Только после такого смотра готовности выпускники получают «добро» на итоговые чертежи и расходятся по мастерским, чтобы снова встретиться с преподавателями уже на финише.
Подача эскиза — это последняя ступенька перед дипломом. Большой праздник. Дальше — только уточнять и вычерчивать.
Но если праздник, то как его не отметить? Непременно отметить!
— Предлагаю поделиться друг с другом радостью, — сказал Лисицын там же, в институтском коридоре. — Свою отдам бесплатно, просто так. Без задних, а также без передних мыслей.
— Передние мысли оставьте на июнь, мальчики, — ответила практичная Лосева.
— И всё-таки, — настаивал Лисицын. — Где вы летаете сегодня вечером, о пушинки нашего счастья? Мы с маркизом (он обнял Барсукова за плечи) откроем форточку и будем ждать западного ветра.
— Нет уж, лучше вы к нам.
Вот и договорились. Легко и естественно. Лосева — из обеспеченной семьи, в её здоровенной квартире обычно и устраивали посиделки; там был и творческий штаб, и студия для работы, и просто кино посмотреть. Вдобавок, родители Лосевой весьма кстати отбыли на недельку в Эмираты.
Некто Василий, бессменный парень Белкиной, работал нынче в ночь, смена с восьми, то есть путаться под ногами (как оно обычно происходило) не смог бы при всём желании. Это обстоятельство было особо ценным.