Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого 2010 № 6
Шрифт:
Если египтяне умели замедлять во времени свои камни, то… все сходится! Погоди, Вовка, не спеши. Ох, даже голова разболелась…»
— Долго ты будешь ворочаться? Дай уснуть…
— Пойду таблетку выпью. Голова разболелась.
Владимир Сергеевич запил таблетку чаем и посмотрел в темное окно.
«Теперь понятно, почему время „боится пирамид“: его использовали в качестве тягловой силы… И понятно, для чего пирамиды строго ориентированы. И зачем египетским жрецам были нужны такие точные познания в области астрономии. Что там говорили в школе? Предсказания разливов Нила? Но разлив не предсказывают с точностью до минут. А вот положение Земли на орбите, а значит, направление движения камней в данный момент, как раз надо знать точно, чтобы
Город Рязань, лето XXI века
— Владимир Сергеевич, металл привезли. Куда сгружать?
— На третью площадку.
— Владим Сергеич, электроды кончились.
— Получи на складе. Вчера же привезли.
— Привезли, да не те. Я тройку заказывал, а они мне четверку…
— Михалыч, у тебя наверняка заначка есть…
— Найдем… до завтра хватит.
— Спасибо, Михалыч. Сейчас я их раздолбаю! Алло! Снабжение? Вы что мне возите? Электроды… Тройка. Постоянного тока. Да… Чтобы завтра были! С утра! Ничего не знаю!
— Владим Сергеич, заготовка на те ворота коротка.
— Как коротка? Проверяли же!
— По чертежу все правильно. Но ошибка-то в чертеже: вот, смотрите — здесь буртик пять миллиметров. Так? И с той стороны. Итого десять. Их и не учли. Видите? Заготовку нарубили, а она короче.
— Вижу. Погоди. Алло, конструкторский? Юра, ты что мне тут нахомутал с воротами? Вот пойди на участок и разберись. Да. А металл я как списывать буду? Который запороли по твоей милости?
— Алло! Слушаю, Владимир Иванович. Сегодня? Мы не успе… Мы постараемся, Владимир Иванович. Сделаем. Конечно. Да.
— Михалыч, придется сегодня до упора… Директор требует. Поговори с ребятами. Надо сделать. Премию? Что смогу, то смогу. Сам знаешь: в этом деле я только проситель…
— Владим Сергеич, полуавтомат отказал. Сверкает, а не варит. Брызгает. Шов не ложится.
— Ко мне с этим не ходи. Зови электриков. Пусть делают. Сам, что ли, не знаешь?
— Да я недавно работаю…
Владимир Сергеевич шел с работы домой. «Ой, хлеба не забыть». Купив в палатке буханку черного, он неспешно брел к своей пятиэтажке. Теплый вечер вывел на улицу многих ее обитателей. Молодая мама из третьего подъезда прогуливалась с коляской. Пацаны-школьники что-то поджигали на маленьком пустыре за домом. Две кошки ужинали на большом обломке бетонного блока, брошенного тут еще строителями. Старушка соседка стояла рядом, гладила полосатые спинки сморщенными пальцами, что-то шептала и подкладывала добавки. Кошки увлеченно жевали.
Владимир Сергеевич остановился, поздоровался. Он смотрел на бетонный блок, в голове лениво перекатывались обломки мыслей. Блок лежит здесь давным-давно, он уже изрядно врос в землю, и сдвинуть его при случае было бы не так-то просто. «Слушай, — подумал он, — а ведь вот почему древние строители так любили огромные камни: из-за их инерции. Песчинка мгновенно набирает скорость. А тяжелый камень — нет. Чем тяжелей камень, тем легче его контролировать, потому что он движется медленно. И Стоунхендж сделан из огромных камней, потому что их надо было выставить очень точно, если это, как говорят, солнечный календарь.
Кто мне скажет, из каких инженерных соображений был выбран размер блоков пирамиды Хеопса? Никто. Скорей всего, этот размер есть компромисс между скоростью доставки и точностью установки. Причем в нижней части есть блоки и по пятнадцать тонн. Наверное, главный зодчий Хемиун начал строить из них, но дело шло медленно — большие блоки слишком инертны. Методом проб он выяснил оптимальную массу блока: две с половиной тонны. Как же все происходило? Жрец как-то „стартовал“ камень, потом „стопорил“ его, не давая слишком разогнаться. При необходимости операция повторялась. Это было то еще искусство, потому что камень должен лечь точно на свое место.
И еще момент. Первая пирамида… как его — Джосера — сложена из маленьких камней. Вот их-то и таскали вручную. Конечно! А ступенчатая форма позволяла ставить обычные леса! Они тогда еще не знали способа. А потом как-то узнали. Все сходится, дорогой мой Кура, все сходится!
Для доставки наверх блоков следующих пирамид потребовалась гладкая наклонная поверхность, ведь теперь они ползли сами! Ну да! Египтяне отказались от такой, вроде бы удобной ступенчатой формы, а в качестве наклонной поверхности стали использовать грань строящейся классической пирамиды. Это было гениально и просто.
Однако эти ребята были молодцы, ой, какие молодцы! Задали загадку. А я разгадал. Только доказать надо. Строго научным опытом».
Владимир Сергеевич вдруг понял, что старушка и кошки ушли. Солнце заметно склонилось к закату. Он поспешил домой.
— Что-то ты поздно…
— Надо было один заказ доделать. Срочно. Завтра с утра сдавать.
— Садись ужинать.
— Сейчас, Лен. Ох, ноги гудят.
«Так как же они это делали? И можно ли повторить? Я совсем залез в фантастику. Но думать-то никто не запрещает. Если все время думать о житье да о работе, опупеть можно. Спасибо, хоть в семействе гладко: все здоровы и при деле. Тихо да спокойно. Думай себе. Ищи для душевного удовольствия. Да и вообще — скучно жить ради еды и одежки. Творчество должно чуть-чуть присутствовать. Хотя бы мысленно. Тем паче, что телевизор лучше не смотреть: идиотом сделают».
В субботу Курочкины поехали в центр, кое-что купить. Город не узнать. Владимир Сергеевич прилип к окну троллейбуса, глядя на проплывающую мимо стройку. Бетонный блок висел на крюке крана, человек внизу размахивал руками.
— Вов, выходим.
— Ага.
Мысль, тоненькая, как паутинка. Не спугнуть!
Семья заходит в магазин.
«Человек раскинул руки в стороны. Он приказывает крановщику… Там, на древнем плато Гизы, жрец, притормаживая блок во времени, приказывает ему ползти. Это похоже… на что это похоже? Да! На танец пчелы! Руки пусты? Нет, в руках жреца что-то есть. Камни. Маленькие…»
— Пап, ты оглох?
— Нет, нет.
— Вот эти туфельки. Тебе нравятся?
— Э-э-э… конечно. А ты померила?
— А ты не видел? Деньги давай, рассеянный с улицы Бассейной… И пойдем одежду посмотрим.
— Ага… Девоньки, вы, может, сами, а? Я все равно в ваших тряпочках ничего не понимаю… постою на улице, ладно?
— Кошелек давай и иди. Толку с вас, мужиков…
«Танец пчелы. Никто его не понимает, кроме пчел. В танце заключена информация, понятная пчелам. В танце жреца — понятная камням? С головой у тебя как? Нормально? Хрен с ней… Жрец берет в руки маленькие гладкие камешки, раскидывает руки в стороны… думает… о чем? И камень, попав в замедленное время, ползет на свое место. Сам по себе. Никаких сотен рабов или тысяч крестьян. Никаких веревок, бревен и волокуш. Происходит простое и понятное чудо, убеждающее всех в божественности фараона и могуществе жрецов! Но это для них. А для нас? Теорема этой… как же ее… вспомнил — Нёттер — вот! Теорема Нёттер действует! И никаких чудес! Все по науке! Остров Пасхи? Да это мелочь по сравнению с пирамидами! Сказано же — моаи шли сами, чего тут непонятного: старт-стоп, старт-стоп, топ-топ… Так, Вова. Попробуем? С головой как, нормально? А, все равно ведь не успокоюсь… Нужны камни. Маленькие гладенькие камешки. Приятные на ощупь. А здесь есть отдел, где аквариумы?»