Поле брани
Шрифт:
– Памятника кому?
– Конечно, доблестным легионерам, погибшим за Империю.
Инос припомнила кое-какие слухи, просочившиеся в Краснегар несколькими месяцами позже. Битва в предместьях Крутого Откоса завершилась замечательной победой. Импы праздновали ее несколько дней, ее краснегарские импы.
– Вы думаете, будет еще много сражений?
– Уверен. Не знаю только, чего он ждет.
Ошпу Мятежник. Инос подумала, что для гномов он Ошпу Патриот. Последние несколько дней Шанди был очень сдержан.
– Вам не
– Мне угрожает не большая, чем вам, опасность. Пожалуй, нам всем было бы лучше оставаться на корабле.
– Но если нам удастся установить связь с освободительной армией гномов и все узнают…
– Говорю вам, не беспокойтесь за меня и не надейтесь понапрасну! Лучшее, что нам удастся сделать, – это отправить им письмо.
Слова императора не убедили ее. Инос догадывалась, какие чувства должны испытывать повстанцы-гномы к военачальнику, который нанес им такое сокрушительное поражение.
– Что вы сейчас думаете о той битве с гномами?
Шанди пожал плечами:
– Почему вы спрашиваете? Что я, по-вашему, должен думать? Не надо было ступать на столь опасную почву.
– Я не знаю. Лично для вас это был великий триумф, правда? Думаю, вы гордились своим успехом.
– Гордился, и еще как! В некотором смысле я и сейчас горжусь. – Он взглянул на небо. – Смотрите, летучие мыши!
– Я не стану визжать от страха.
Он усмехнулся:
– Я и не думал, что станете. Признаться, уже позабыл летучих мышей Гувуша… Да, я был тогда солдатом и сам служил императору, своему деду, как, надеялся, другие будут служить мне, когда я унаследую трон. Я выполнял свой долг, стремясь положить конец войне. Теперь знаю, что это побоище ничего не решило, абсолютно ничего. Немногие битвы что-либо решают.
– Это становится потребностью? – спросила она. – Я имею в виду, побеждать. Солдат, выигравших сражения и пожинающих лавры, украшают медалями, их превозносят в речах… Они жаждут новых войн и новых побед?
– Этот солдат, что перед вами, не жаждет, – отрезал Шанди.
Инос кивнула в темноте. Подгулявшие певцы в таверне затянули новую песню, этой она не знала. Теперь ей казалось, будто она видит мелькание теней. Хорошо, что дверь таверны рядом. Быть может, здесь повсюду чьи-то глаза и уши?
– Я вам верю, – сказала она.
– Спасибо.
– Честное слово! – И королева протянула руку. Удивившись, Шанди было заколебался, затем взял ее.
Инос сказала:
– Впервые увидев вас, я подумала, что вы очень холодный человек. Суровый, бесчувственный. Позже иногда замечала, как под маской проглядывает гораздо более симпатичная личность.
Конечно, это лунный свет делал ее такой безрассудной! И он, казалось, не возражал против ее откровений.
– Боги! Мне следует быть осторожнее в будущем.
– Я думала, вы сторонник войны. Это ведь не так?
– Не
Он отвернулся от нее, словно хотел получше разглядеть дверь.
– Вполне возможно, у меня ничего бы не получилось.
– Думаю, получилось бы. И еще получится. Это делает вам честь. Некоторые войны, кстати, бывают и справедливыми.
– Вы считаете?
Этот вопрос мог бы показаться странным, но теперь она знала Шанди – он ничего не принимал на веру.
– Да, – сказала она. – Когда етуны напали на мое королевство, я приказала уничтожить их всех до единого, а большинство из них были немногим старше Гэта. Но с тех пор нам никто не угрожал.
– Если война справедлива для одной стороны, не значит ли это, что для другой стороны она несправедлива? Или я все перевернул с ног на голову?
– Нет, вы правы. Извините, если я вас обидела.
– Мне приятно беседовать с вами. Знаете ли, за всю жизнь со мной никто никогда так не говорил.
Бедный, бедный Шанди! Его мать была шлюхой в самом худшем смысле этого слова. У него не было ни братьев, ни сестер, а скорее всего, и настоящих друзей – даже в детстве. Может быть, жена? Но было бы слишком жестоко говорить сейчас об императрице. Шанди просто с ума сходил от тревоги за нее. И все же есть определенные пределы, в которых Инос готова утешать одиноких мужей, даже если они императоры, а этот разговор опасно приближался к этим пределам. Интересно, уж не лунный ли свет так действует на людей? Или одно одиночество тянется к другому?
– Крутой Откос навевает на меня не очень радостные воспоминания, – твердо сказал Шанди. – А чем огорчены вы?
Он подошел ближе.
Вполне справедливо. Она вызвала его на откровенность, теперь ее очередь. Непринужденная дружеская беседа становилась все более напряженной и вместе с тем интимной.
– Поездкой в этом дилижансе.
– А я-то грешил на обед!
Она улыбнулась, затем хихикнула на тот случай, если он не разглядел улыбку.
– И обед тоже. Нет, я всю дорогу вспоминала свою предыдущую поездку в таком большом экипаже.
– Когда?
– Когда уезжала из Хаба. Много лет назад. И до обеда мы тогда проделали весь путь до Кинвэйла.
Шанди вздохнул:
– Тогда я догадываюсь, кто правил.
– Да, – сказала она. – Хотите, я развеселю вас? Лакеем в этом путешествии был Птица Смерти. Я и тетушка Кейд – семьсот лиг за одно утро!
Инос засмеялась.
Рэп правил.
Рэп покинул ее. И Кейди. А теперь еще и Гэт.
Шанди обнял ее, заметив, как тяжело у нее на душе.
Наконец появились слезы. При свете луны он держал ее в объятиях, а она рыдала у него на плече.