Поле Куликово
Шрифт:
Что же касается князя Святослава, то глаза у него были действительно большими, а иногда светились, как у кошки средь темноты. Чем-то эти глаза Олеговы напоминали, только не было в них голубизны неба, а только серо-зеленоватость одна.
Но вот все же беда та случилась, и робь Малуша бременем обзавелась.
Узнала Ольга о том и хотела уже казнить ее самостоятельно. Но, поддавшись мимолетному чувству человеческой любви, все же не стала делать того, а позвала Добрыню и велела отвезти ее домой.
– Только сделай так, чтоб никто об том не
Гридень я, а не сотник, княгиня,- ответил Добрыня, удивившись тому.
Коль говорю так, значит, так и есть. Отвезешь домой и сюда возвращайся. Станешь сыну моему ближней рукою и опорою в деле ратном. Хоть и зовут Добрынею тебя, но я знаю, что отрок ты храбрый и всяк князя собою в бою прикрываешь.
Исполню волю твою, княгиня, - ответил гридень и отвез Малушу обратно.
По дороге рассказал ей обо всем сам и велел помалкивать, и никому ничего не говорить.
Что же отцу и матери скажу я?
– спросила Малуша у своего брата.
Ничего, скажешь, с гриднем сошлась, а он тебя бросил.
На том и порешили. Но не так оно сталось в жизни самой.
Узнав обо всем, Святослав бросился вдогонку за своею женою, узами не облаченную. Где-то перед домом ее и догнал.
Поговорили они, но все же Малуша не захотела возвращаться обратно. Знала, что княгине то не понравится и что участь тут же придет, коль если воротится. Но князю того не сказала, а просто молвила:
Не хочу больше робою быть там. Буду родным помогать в деле ихнем.
Вобщем, так князь и не добился своего и воротился с пустыми руками.
Встретила его Ольга сурово, но все же смягчилась и сказала.
Знаю, нравится та Малуша тебе, и мне она чем-то сподобилась. А коль не захотела ехать сюда, то сподобилась вдвойне. Знать, голова умна и место свое определяет. Решу так я. Как срок той бренности наступит, пошлю гридня
того туда Добрыню. Пусть, привезет того, кто родится вместе с нею обратно. А этих всех я уберу отсюда. Отправлю в другой посад. За Малушу никто и знать не будет. Коль нравится она тебе, то пусть здесь и проживает столько.
Так они и поступили. Вскоре люди посадские и дворовые /на дворе они спать ложились, так как места в тереме им не было/ были упразднены Ольгою.
Конечно, никуда они не поехали, а в одном погребе, яме значит, были захоронены после услади княжеской. Вобщем, отравила она их. Ольга и схоронила с помощью гридней в саду посадском.
И по сей день те кости хранятся, правда, по ним теперь трамваи бегают. Содрогаются они и мзду по-своему времени этому воздают. Но это так, для сказу общего и знаний обогащения сказано или поведано люду настоящему киевскому.
Помогал Ольге Добрыня, да еще три гридня с ним. В ближайшем бою они и погибли от руки Добрыни самого. Одного под стрелу толкнул, другого под меч вражеский подставил, а третий полег под его рукою. Так княгиня повелела, сказав:
– Смотри, Добрыня.
Понял тогда Добрыня, что то за бог такой и, конечно, во всем подчинился.
Мог бы и отпустить тех троих, но боялся, что расскажут кому и весть быстро та к Ольге доберется. К тому же знал, что за ним строго наблюдают другие, и если не он кого-то, то они его тотчас по приказу княгини под меч подтолкнут.
Потому, исполнил он ту волю и воротился в посад, где его весть иная ждала.
В воеводу его быстро произвели, да так и остался он им до конца дней своих. Вот и верь в то, что шуткой когда-то слыло.
Но все ж, пойдем далее и опишем все, как есть и было.
Владимиром княжича назвали. Так Ольга хотела и определили место ему свое среди посадского терема. Место то, где мать его грудью кормила, называлось рабочим.
Оттого и пошло, что Владимир-робочич, вроде бы как сын от рабы той. Никто тогда даже и не заикался об этом. Знали, что у князя есть или появился сын.
– Так Перуну, богу угодно, - говорили сами люди, боясь хоть словом, мыслью провинить своего бога, а еще хуже княгиню либо самого князя.
Саму Малушу просто робой звали. В комнате своей робьей она жила и князя маленького кормила. Новые люди посадские думали, что то кормилица и ничему не удивлялись. Так оно и было с родов княжеских. А что до матери княжича, то говорили так:
– Покойная жена мощью не взошла, а сыном обернулась.
To eсть, предыдущая жена Святослава оставила ему сына, а сама померла от болезни той. Еще говорили, что в огне родила она сына того, уже на плоту будучи, и придумали, что князь Святослав спасал его из того огня.
Так вот и сокрылась правда в то время.
И только уже потом, после больших изменений на Руси, когда воцарились первые цари, один писец начал сочетать легенду и всякие домыслы свои по тому поводу.
Вобщем, сложил свою легенду так, как думал сам. Многое, конечно, правдой оказалось, но тогда тому не поверили и сожгли человека того и рукопись его.
Надальше, вновь иной появился и снова написал уже по-своему. Еще дальше, кто-то другой составил свое "завещание", и так оно шло по сей день. Правда и неправда рядом. Подумайте сами, если бы вы хотя бы во время царя или президента какого обзывали того каким словом, что бы было за это, да еще на Руси?