Полесский упырь. История серийного убийцы Анатолия Оноприенко

14 июня 1989 года. Днепропетровская область

– Сережа, я убил людей, – сказал Анатолий Оноприенко, постучав в окно машины. Эту «девятку» они купили вскладчину, чтобы возить на ней фрукты на продажу. Бизнес шел успешно, но денег вечно не хватало. После работы на флоте, Анатолий был буквально одержим идеей жить, «как белые люди», но на это требовалось всегда чуть больше, чем удавалось заработать. В тот вечер он предложил своему приятелю «подработать» и обокрасть кого-нибудь на дороге. Сергей должен был просто подождать, пока друг управиться со всем и помочь, если понадобиться. И вот сейчас, кажется,

помощь была нужна.

– Что ты сделал?! – еле сдерживаясь, чтобы не закричать, спросил Сергей.

– Я убил людей, – уже совсем другим тоном прорычал Анатолий. Он больше не выглядел растерянно, а руки его теперь сильнее сжимали винтовку «Винчестер». Сергей понял, что его друг сейчас в аффекте, и с ним лучше поосторожнее.

– Да ладно-ладно, объясни, что произошло.

– Водитель полез за пистолетом, я выстрелил на опережение, – пояснил.

Оказалось, что Анатолий подошел к желтой «восьмерке», которую они собирались ограбить, но водитель проснулся раньше намеченного, испугался и полез в бардачок. Анатолий разнервничался и выстрелил. Уже отдышавшись, он заглянул в салон и увидел перепуганную жену мужчины. Анатолий велел ей выйти из салона и расстрелял. Свидетели ему сейчас были нужны меньше всего.

Сергей выслушал рассказ, лихорадочно перебирая все варианты действий. Он бы хотел пойти в милицию, но вряд ли это было бы возможно.

– Тела я выбросил. Сейчас сяду в их машину, ты поедешь за мной. Избавимся от «восьмерки», и все проблемы решены, – сказал Анатолий, все так же лихорадочно сжимая винтовку.

Сергею оставалось только согласиться. Они сожгли машину, изучили то, что удалось украсть, а затем поехали домой. Путь лежал неблизкий, но ехали в основном молча.

– Ты же понимаешь, что об этом никто и никогда не должен узнать. Если расскажешь, ни жены у тебя не будет, ни детей, теперь все серьезно, – тихо и размеренно произнес Анатолий. Сейчас в руках у него уже не было Винчестера, но спорить с ним все равно не хотелось.

– Ты о чем? Ничего ж не было, – спустя минуту ответил приятель.

– Да, точно, не было… И мне понравилось то, чего не было, – пробормотал Анатолий, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.

1959–1966 гг.

Анатолий Оноприенко родился в селе Ласки Житомирской области, в семье Юрия и Ирина Оноприенко. Родители Юрия были алкоголиками, а родственники всю их семью на дух не переносили, поэтому в 14 лет он отправился на фронт, подделав документы. Вернулся отец Анатолия уже совсем другим человеком, познакомился вскоре с очаровательной сотрудницей колхоза Ириной, с которой они впоследствии сыграли свадьбу. В 1946-м году у них родился первый ребенок, Валентин. Спустя четырнадцать лет, когда их брак уже трещал по швам, Ирина забеременела вторым ребенком. Мало кому удавалось удержать супруга рождением детей, не получилось и в этот раз. Юрий к тому моменту уже завел себе другую девушку, и жил какое-то время на две семьи. Он не хотел рождения второго ребенка, и уже заранее его ненавидел.

Если до этого мужчина любил выпить, был весьма резким, властным и агрессивным человеком, то к моменту рождения Анатолия он превратился в настоящего тирана, которому доставляло удовольствие издеваться над женой и ребенком. «Если они решили так меня удержать, то пусть получают по полной».

Мать Анатолий не запомнил. Она тоже была уже не рада беременности. Юрий так часто поколачивал ее за эти месяцы, с таким отвращением и презрением к ней относился, что она уже глубоко сожалела о том, что решила завести второго ребенка. Вдобавок ко всему старший сын Валентин стал копировать поведение отца, и иначе как «свинаркой-свиноматкой» женщину не называл. Когда Анатолию было несколько месяцев, его отец все же собрал вещи, проклял всех домочадцев и ушел. Ирина осталась один

на один с младенцем. Необходимость работать, ухаживать за ребенком и следить за домом подкосили здоровье еще молодой женщины. Когда Анатолию было три года, его мать умерла.

Старший брат Валентин вскоре привел в дом свою девушку, с которой они стали там вместе жить, а Толю отдали на воспитание бабушке. Конечно, поначалу все обещали помогать пожилой женщине с мальчишкой, но буквально на следующий день забыли об этих обещаниях. Юрию младший сын был не нужен совсем, он ненавидел его еще до рождения, а теперь вроде бы нужно было как-то заняться его воспитанием. Иногда он все же поддавался воззваниям к совести, и забирал ребенка на несколько дней, но Анатолий предпочел бы, чтобы отец никогда не вспоминал о его существовании. Мальчик врезалось в память, как отец за какую-то его шалость, так рассвирепел, что сначала избил его до полусмерти, а потом сунул голову мальчика в таз с водой и держал, пока тот не начинал захлебываться, давал вздохнуть, а затем вновь прижимал щекой ко дну таза.

Старший брат Анатолия редко поддавался на уговоры бабки, и предпочитал не особенно интересоваться делами брата. Молодая жена и ребенок (а вскоре второй и третий ребенок), нищенское существование на зарплату учителя младших классов не давали парню поднять голову из той воронки бедности, в которую его постепенно засасывала жизнь.

Анатолий никому был не нужен с рождения. Бабушка любила внука, но со временем постарела, и уже ей требовалась помощь. Пару раз к ней приходили из службы опеки, и оставались крайне недовольны тем, что за ребенком кроме старушки никто не смотрит. Пожилая женщина обошла всех родственников и сообщила, что больше ребенком заниматься не может. Либо кто-то его забирает себе, хотя бы на пару месяцев, либо они сдают его в детский дом.

– В детский дом, конечно, – хмыкнул Валентин, выслушав доводы женщины, – там и кормят бесплатно, и одевают, а у меня троих детей нечем кормить. Отец Анатолия сказал примерно то же самое. Он уже женился во второй раз на женщине с ребенком и даже успел завести еще одного. Про Анатолия он и слышать ничего не хотел.

1966–1980 гг.

– Тут ни у кого нет родителей, – хмыкнул подросток лет двенадцати, отбрасывая догоревшую до фильтра сигарету.

– У меня есть, – запротестовал восьмилетний Анатолий.

– А кто еще у тебя есть? – зло засмеялся мальчик.

– Брат, тетя, двоюродный брат Василий, бабушка, – начал усердно перечислять мальчик. Каждый следующий родственник в этом длинном списке вызывал взрыв хохота у его более взрослого собеседника.

Вскоре весть о том, то у тщедушного восьмилетнего новобранца полон дом родственников быстро разнеслась по детскому дому. Когда ты видишь кого-то, кто добился чуть большего, чем ты, то можешь порадоваться за него. Если же ты видишь человека, у которого есть что-то, чего у тебя никогда не будет, то ничего кроме ненависти к нему ты испытывать не можешь. Если в витрине магазина ты видишь вещь, на которую тебе никогда не заработать, тебе все равно захочется разбить витрину. У Анатолия было полно родственников. Бабушка раз в неделю к нему приезжала с подарками, а на лето и вовсе забирала к себе. Было за что возненавидеть.

Несколько раз Толя не выдерживал издевательств и сбегал из детдома. Однажды он приехал к отцу и стал буквально умолять оставить его у себя, но тот насильно затолкал его в машину и отвез обратно. В конце концов, мальчику пришлось смириться с тем, что должен будет какое-то время провести в детском доме.

Учительница математики Нина Алексеевна вскоре заметила, что над Анатолием издеваются другие дети, и поинтересовалась у одного из ребят, в чем причина. На следующий день молодая учительница подозвала после урока Анатолия к себе и протянула ему небольшого плюшевого зайца.