Полет дракона
Шрифт:
– Что значит, «распять на кресте»? – Спросил Ли.
– Воздвигают деревянный столб, и прибивают к нему поперечную доску. Затем железными штырями прибивают руки и ноги живого человека к кресту, и оставляют умирать мучительной смертью.
Казнь Небесного Посланника не могла остаться безнаказанной, и внутренним взором я видел падение Великого Рима под ударами кочевников. Его правители, погрязшие в разврате и пьянстве, не смогли защитить свой народ. Реки крови смыли их, и Рим стал маленьким и смирным, как новорожденный ягненок.
Но семена, посеянные Римом, не погибли.
Я видел свой народ и Борею, поднявшуюся могучим гигантом и, вольно, на руси, раскинувшуюся от моря до моря.
Она примет учение распятого Учителя, и понесет Его Свет грядущим поколениям. Борея вынесет немало испытаний прежде, чем примет в себя свет истины: страшные нашествия иноземцев и гнет временщиков, которые будут подталкивать народ к расколу, и братоубийственным войнам.
– А Хань? Что ждет ее, и с кем будет наш народ?
– Спросил Фэй.
– Хань станет великим и могущественным государством. С кем она будет? – Вместе со всеми! У нас нет другого пути, как путь единства.
– А весь наш мир, что станет с ним?
– Земля перенесет много страданий. Я видел гигантские костры, в которых сжигали книги и маленьких детей. Восток и Запад будут смотреть в лицо друг другу, дыша ненавистью и смрадом. Миллионы людей умрут на полях гигантских сражений. Многие цветущие страны станут пустыней, и там, где текли полноводные реки, земля будет сочиться смертью и ядом. Несметное число растений и живых тварей погибнет, не вынеся грязи, которой мы зальем свою землю. Бесконечные раздоры, постоянные распри из-за веры в разных богов, жадность, и слабоумие дураков подведут народы к роковой черте, за которой уже не может быть жизни. Только смерть и забвение. В эти страшные мгновения люди прозреют и станут жить в мире и согласии. И тогда Небо простит всех нас, и позволит шагнуть в свои пределы, к сияющим звездам и вечной мудрости.
– Что остановит людей, Учитель? Что заставит их образумиться?
– Беда, сын мой! Единственное, чему способен внять разум, ослепленный безумием.
Ну, а пока, мои юные друзья, мы все будем делать то, что велит нам время. Вы пойдете на Запад. Там тоже немало светлых людей. Ищите их. Император затеял великое и благородное дело – торговые пути предпочтительнее распрей и крови. Они принесут людям процветание. Но, помните: по дороге, проложенной вами, двинутся не только новые знания и невиданные товары. По ней пойдут зависть, корысть и человеческая глупость - всё, что ведет к войне и разладу. Остановить их будет непросто. Понадобится кропотливый труд души сотен поколений Востока и Запада.
Делайте и вы свою часть дела уверенно и в спокойствии мысли, ничего не боясь. Не забывайте, что мы все на этой Земле идем к Свету Великой Единой Жизни.
– И все будет так, как вы сказали, Учитель?
– Небо показало мне наше возможное Будущее. Очень хочется, чтобы оно было лучше.
И последнее: быть может, Небо позволит мне дожить до вашего возвращения. Если там, на Западе, волей случая вы встретите человека из Бореи, расспросите его, знает ли он что-нибудь о судьбе рода Ведичей. Передайте ему вот этот свиток. Он мал,
Ведич протянул юношам аккуратно сложенный лоскут шелка.
– Мы выполним вашу просьбу, Учитель. – Ответил Ли, принимая свиток из рук Ведича.
– Благодарю вас, мои юные друзья.
Старик замолчал, и наступившая тишина показалась юношам звенящей.
Уже в самом конце встречи, прощаясь, старец внимательно посмотрел на Ли.
– Твое лицо печально, и несет следы утраты. Велика ли твоя потеря?
– Да, Учитель.
– Ты преступил какой-то важный закон, хотя, и не по своей воле. И был наказан за это.
– Учитель! У меня отняли самое дорогое – мою любовь. Вы можете видеть грядущие годы. Скажите мне: это навсегда, или я могу надеяться?
– Посмотри на меня, мой мальчик. Я стар, и все, что мне было дорого, осталось в бесконечной глубине времен. И невелик тот путь, что лежит до места моего последнего упокоения. Но даже я не теряю надежды.
– На что, Учитель?
– На Чудо, сын мой. На то, что придет час, когда распадутся оковы испытаний, и дорогие лица просияют нам из бездны забвения.
– Но если все потеряно, Учитель?
– Говорю тебе: ничто не теряется в этом мире бесследно! Будь сильным, иди с верой в сердце, и твой час придет!
Ведич проводил юношей до ворот, и долго смотрел им вслед.
Ли покидал старца с грустной уверенностью в том, что они видят его в последний раз.
Поздним вечером того же дня в библиотеку, в которой работал Главный Советник, зашел его верный слуга Ян-ши.
– Господин! Простите, я нарушаю ваше уединение. Но дело, по-видимому, не терпит отлагательств.
– Слушаю тебя, Ян-ши. – Поднял голову от рукописи его хозяин.
– Сегодня днем были казнены все участники и зачинщики смуты. Главному злодею – министру Чжу-туну, перед казнью, благодаря вашей безграничной милости, была разрешена встреча с матерью. После того, как встреча состоялась, женщина подошла ко мне и попросила передать вам этот свиток.
Ян-ши протянул Советнику маленький, свернутый в цилиндр, лоскут шелка.
Советник взял его из рук слуги и развернул. Бегло просмотрев свиток, почувствовал, как по спине побежали мурашки: перед ним было точное описание и план того места, где хранились бесценные рукописи, с помощью которых министр Чжу-тун хотел купить себе жизнь.
– О, Небо! – Вырвалось у Советника. – Ты можешь сделать людей лучше, даже если они стоят на краю могилы! А где его мать? Ты привел ее обратно?
– Она умерла. Ее сердце не выдержало зрелища казни сына.
Советник опустил голову, и долго смотрел в пол. Затем поднял глаза на Ян-ши.
– Предайте ее земле достойно, как и положено хоронить мать, не покинувшую сына даже в смерти.
Ян-ши молча поклонился.