Полёт феникса
Шрифт:
Тайрен пробормотал что-то ещё, уже неразборчиво, а потом сгрёб меня в охапку и навалился сверху. Губы у него были нетерпеливые и обдавали винным запахом. Судя по всему, они пили не изысканное сливовое или виноградное вино, а простецкое рисовое.
Когда перед самым днём Зимнего солнцестояния Гань Лу подтвердил, что я опять беременна, я искренне понадеялась, что зачатие произошло не в ту ночь. Не хватало ещё родить "виноградную" (точнее, "рисовую") детку.
В остальном же всё было прекрасно. Поход на юг был назначен на начало весны, но до тех пор мы успеем отпраздновать Новый год и полюбоваться зацветающими сливами. Поскольку срок был ещё маленький и чувствовала я себя прекрасно, не считая лёгкой рассеянности, ничто
Хотя, конечно, не следует говорить "гоп". У Неба много подлянок в запасе, цыплят считают по осени, а правление надо бы хвалить после его окончания. Но чем тогда заняться придворным льстецам? Да и императорам всё же приятнее слушать похвалу себе ещё при жизни.
— Пока я буду воевать, проследишь, чтобы работа над Кодексом была закончена? — попросил меня Тайрен. — Такими темпами к моему отъезду они точно не успеют.
— Тайрен, я плохо разбираюсь в законах.
— А тебе и не надо разбираться, просто следи, чтобы они не отлынивали от работы. У тебя это неплохо получается, — Тайрен подмигнул. — А когда я вернусь, так сразу и утвердим. Думаю, после моей победы сановники вспомнят, благодаря кому они ещё живы, и больше таких проволочек не будет.
Мысли о поражении Тайрен не допускал, и я, хотя и морщилась мысленно от его самоуверенности, но не спешила его разубеждать. В некоторой степени эта самоуверенность была даже заразительна. В одном он был прав — южанам и правда нужно было преподать урок, а то как бы они не решили, что мы беззащитны и от нас можно продолжать отщипывать область за областью. Ходили при южном дворе такие разговоры, по донесениям лазутчиков. К счастью, как у нас были беспокойные степняки, так и у Южной империи хватало забот с юго-западными соседями, да и чуть менее беспокойным, но вечно нищим горцам было всё равно, кого грабить. Но рано или поздно южане наведут порядок на своих границах, и тогда их взор неизбежно обратиться на нас, ослабленных войнами и неурожаями.
Проявить человеколюбие и поделиться зерном с голодающими — это одно. А отказаться от завоевательных амбиций — совсем другое, тем более что у них есть железное оправдание: немилость Неба свидетельствует о том, что его Сын не оправдывает возложенных на него ожиданий, а значит, лишается права руководить государством.
— О чём задумалась? — спросил Тайрен.
— О будущем. А ты?
— Да вот, размышляю, брать с собой Великого защитника, или оставить здесь.
— А он вынесет тяготы похода? Всё-таки твой дядя уже не молоденький. Он ведь ровесник твоего отца?
— На несколько лет старше, но крепок телом и духом. И его военный опыт не помешал бы. Гун Вэнь искушён в стратегии. Но, с другой стороны, — Тайрен вздохнул, — если тут случится новое восстание или вторжение, он пригодится тебе. Решено, возьму с собой другого дядю.
— Давно ли семья Эльм возлюбила военную стезю? — рассмеялась я.
— Они возлюбили мою милость, — усмехнулся Тайрен. — Если ван Лэй хорошо покажет себя — сделаю его служителем Привратного надзора.
Я, не сдержавшись, приподняла брови. Меня до сих пор удивляла вот эта взаимозаменяемость чиновников, когда, казалось бы, не существовало никакой специализации: один и тот же человек мог послужить в каком-нибудь Управлении малых припасов, ведя учёт внешней торговли или ткацких мастерских, потом продолжить карьеру, распоряжаясь звездочётами на Террасе ведающих небом, сходить на войну, послужить начальником округа и закончить службу Великим воспитателем наследника
Но я не стала акцентировать на этом внимание, а только спросила:
— А он выдержит?
— Должен. Он куда моложе Вэня. Но я всё равно думаю посадить его на снабжение. А на поле боя пусть отдувается Эльм Хонг, коль скоро я ему пожаловал чин общеначальствующего пристава.
— Правильно, и пусть даст подзатыльник младшему, если тот снова вздумает рассуждать насчёт хорошего железа и гвоздей, — развеселилась я.
Зима катилась своим чередом, по здешнему обыкновению чередуя снег и дождь. После одного особенно обильного снегопада я показала детям, как лепить снеговиков, а игру в снежки они освоили сами. Новый год на этот раз пришёлся на начало февраля, он же месяц начала весны, и Шэйрен впервые принял участие в праздничных обрядах, поклонился брату-императору как главе семьи и получил от него подарок, после чего мальчика усадили за общий стол в пиршественной зале. До конца праздника он, правда, не досидел, и я, увидев, что ребёнок клюёт носом, приказала увести его спать.
— А не пора ли назначить Ючжитара наследником престола? — сказала я Тайрену незадолго перед праздниками.
— Мал ещё. Неужели ты хочешь уже сейчас переселить его в Восточный дворец?
— Нет, конечно. Но у тебя скоро будет ещё двое детей, и один или оба могут родиться мальчиками. Разве не лучше будет с самого начала установить твёрдый порядок наследования, так, чтобы никто не мог придраться и не питал несбыточных иллюзий и надежд?
— Ючжитар и так старший и сын императрицы, — напомнил Тайрен. — Кто посмеет оспаривать его первенство?
— Ой, Тайрен, желающие всегда найдутся. Плохо, когда братья соперничают между собой. Трон — всегда искушение, но если каждый растёт с мыслью "он может достаться мне", искушение сугубо и трегубо.
Тайрен с сомнением покачал головой, но в конце концов, после нескольких настойчивых просьб сдался и пообещал подписать указ сразу после новогодних каникул, но до начала войны. Слово своё он сдержал. Важный евнух принёс шёлковый свиток во дворец Полдень, прямо в детскую, и Ючжитар, по моей подсказке, как положено, встал на колени и принял указ о назначении его наследным принцем, хотя было видно, что торжественностью момента наследник не проникся и досадует на прерванную игру.
Зима неумолимо катилась к своему концу, уступая место весне — я так и не привыкла считать началом весны Новый год, продолжала пересчитывать даты на земной календарь. Но и по местному, и по земному календарю время двигалось неумолимо. Дни становились всё длиннее, выравниваясь с ночью, и ветки цветущей сливы в фарфоровом кувшине на моём туалетном столике сменились ветками абрикоса, когда последние приготовления наконец были закончены и императорская армия выступила в поход.
— Я вернусь с победой, — сказал Тайрен. Он уже был облачён в доспехи, и немного странно было видеть знакомое лицо в обрамлении нащёчников шлема. Крашеный конский хвост падал с навершия ему на спину и мазнул по плечу, когда он присел на корточки, чтобы обнять Ючжитара.
— Ты привезёшь мне подарков? — немедленно спросило чадо. Вот ведь вымогатель маленький.
— Обязательно. Настоящих военных трофеев. Хочешь?
— Хочу!
— Батюшке надо ехать, — сказала я. — Мы обязательно помашем ему с ворот. Поднимемся наверх и помашем.
— Правда? — Ючжитар тут же переключился на меня. — На самый-самый верх?
— Почти. Так высоко, как только можно. Давай, беги. Лин, отведи принцев и принцессу к паланкинам.
— Что-то случилось? — спросил Тайрен, когда дверь закрылась. — Ты так поспешно их выставила…